Читать «Жизнь Клима Самгина (Часть 3)» онлайн - страница 38

Именно об этом человеке не хотелось думать, потому что думать о нем унизительно. Опухоль заболела, вызывая ощущение, похожее на позыв к тошноте. Клим Самгин, облокотясь на стол, сжал виски руками.

"Как бессмысленна жизнь..."

Вошла Анфимьевна и, не выпуская из руки ручки двери, опустилась на стул.

- Егор пропал, - сказала она придушенно, не своим голосом и, приподняв синеватые веки, уставила на Клима тусклые, стеклянные зрачки в сетке кровавых жилок. - Пропал, - повторила она.

"Страшные глаза!" - отметил Самгин и тихонько спросил: - Как же решили с этими... солдатами?

Анфимьевна тяжело поднялась, подошла к буфету и там, гремя посудой, тоже спросила:

- А как быть? - И, подходя к столу с чашкой в руке, она пробормотала: - Ночью отведут куда подальше да и застрелят.

Самгин выпрямился на стуле, ожидая, что еще скажет она, а старуха, тяжело дыша, посапывая носом, долго наливала чай в чашку, - руки ее дрожали, пальцы не сразу могли схватить кусок сахара.

- Всякому - себя жалко, - сказала она, садясь к столу. - Тем живем.

Самгин устал ждать и решительно, даже строго, спросил:

- И того и другого?

Раскалывая сахар на мелкие кусочки, Анфимьевна не торопясь, ворчливо и равнодушно начала рассказывать:

- Я говорю Якову-то: товарищ, отпустил бы солдата, он - разве злой? Дурак он, а - что убивать-то, дураков-то? Михаиле - другое дело, он тут кругом всех знает - и Винокурова, и Лизаветы Константиновны племянника, и Затёсовых, - всех! Он ведь покойника Митрия Петровича сын, - помните, чай, лысоватый, во флигере у Распоповых жил, Борисов - фамилия? Пьяный человек был, а умница, добряк.

Говоря, она прихлебывала чай, а - выпив, постучала ногтем по чашке.

- Ну вот - трещина, а севриз новый! Ох, Настасья, медвежьи лапы...

Самгин слушал ее тяжелые слова, и в нем росло, вскипало, грея его, чувство уважения, благодарности к этому человеку; наслаждаясь этим чувством, он даже не находил слов выразить его.

- К тому же Михайло-то и раненый, говорю. Хороший человек товарищ этот, Яков. Строгий. Все понимает. Все. Егора все ругают, а он с Егором говорит просто... Куда же это Егор ушел? Ума не приложу...

- Вы так часто ссорились с ним, - ласково напомнил Самгин.

Все еще рассматривая чашку, постукивая по ней синим ногтем, Анфимьевна сказала:

- Муж.

- Как? - спросил Самгин, уверенный, что она оговорилась, но старуха, вздохнув, повторила то же слово:

- Муж. Судьба моя.

Зрачки ее как будто вспыхнули, посветлели на секунду и тут же замутились серой слезой, растаяли. Ослепшими глазами глядя на стол, щупая его дрожащей рукой, она поставила чашку мимо блюдца.

- Одиннадцать лет жила с ним. Венчаны. Тридцать семь не живу. Встретимся где-нибудь - чужой. Перед последней встречей девять лет не видала. Думала - умер. А он на Сухаревке, жуликов пирогами кормит. Эдакий-то... мастер, э-эх!

Вытирая глаза концом передника, она всхлипнула и простонала, как молодая.