Читать «Жизнь Клима Самгина (Часть 3)» онлайн - страница 166

- С-сорок две тысячи, их ты! Среди белого дня! На людной улице-е!

Уже собралось десятка полтора зрителей - мужчин и женщин; из ворот и дверей домов выскакивали и осторожно подходили любопытные обыватели. На подножке пролетки сидел молодой, белобрысый извозчик и жалобно, высоким голосом, говорил, запинаясь:

- Он, значит, схватил лошадь под уздцы и заворачивает в проулок...

- Ну, и врешь! - крикнул из толпы человек с креслом на голове.

- Ей-богу - не вру! Я его кнутом хотел, а он револьвер показывает...

Кто-то одобрительно заметил:

- Ловко время выбрали, обеденный час! Публика шумно спрашивала:

- Сколько их было? Куда побежали?

А рядом с Климом кто-то вполголоса догадывался:

- Похоже, что извозчик притворяется.

Дождь сыпался все гуще, пространство сокращалось, люди шумели скупее, им вторило плачевное хлюпанье воды в трубах водостоков, и весь шум одолевал бойкий торопливый рассказ человека с креслом на голове; половина лица его, приплюснутая тяжестью, была невидима, виден был только нос и подбородок, на котором вздрагивала черная, курчавая бороденка.

- Я - вон где шел, а они... двое, - навстречу, один в картузе, другой - в шляпе, оба - в пальтах. Ну, один бросился в пролетку, вырвал чемоданчик...

- Саквояж, старик сказал...

- Это - все равно! Вырвал и побежал в проулок, другой - лошадь схватил, а извозчик спрыгнул и бежать.

- Я? От лошади?..

- Вот те и - я! Струсил, дубина...

- В проулок убежал, говоришь? - вдруг и очень громко спросил Вараксин. - А вот я в проулке стоял, и вот господин этот шел проулком сюда, а мы оба никого не видали, - как же это? Зря ты, дядя, болтаешь. Вон - артельщик говорит - саквояж, а ты - чемодан! Мебель твою дождик портит...

Начал Вараксин внушительно, кончил - насмешливо. Лицо у него было костлявое, истощенное, темные глаза смотрели из-под мохнатых бровей сурово. Его выслушали внимательно, и пожилая женщина тотчас же сказала:

- Вот эдак-то болтают да невиноватых и оговаривают.

Самгин стоял у стены, смотрел, слушал и несколько раз порывался уйти, но Вараксин мешал ему, становясь перед ним то боком, то спиною, - и раза два угрюмо взглянул в лицо его. А когда Самгин сделал более решительное движение, он громко сказал;

- Вы, господин, не уходите, - вы свидетель, - и стал спокойно выспрашивать извозчика: - Сколько ж их было?

- Двое. Один - шуровал около старика, а другой - он лошадь схватил.

Самгин чувствовал себя неопределенно: он должен бы возмутиться насилием Вараксина, но - не возмущался. Прошлое снова грубо коснулось его своей цепкой, опасной рукою, но и это не волновало.

Вараксин, вынув руку из кармана, скрестил обе руки на груди, - из-под передника его высунулся козырек фуражки.

Самгин привычно отметил, что зрители делятся на три группы: одни возмущены и напуганы, другие чем-то довольны, злорадствуют, большинство осторожно молчит и уже многие поспешно отходят прочь, - приехала полиция: маленький пристав, остроносый, с черными усами на желтом нездоровом лице, двое околодочных и штатский - толстый, в круглых очках, в котелке; скакали четверо конных полицейских, ехали еще два экипажа, и пристав уже покрикивал, расталкивая зрителей: