Читать «Жизнь Клима Самгина (Часть 1)» онлайн - страница 76

- Поповна, а?

- Да!

- Облик! Не ошибешься. И дети есть?

- Всё умирают.

- Гм... А что теперь читает молодежь? Катин заговорил тише, менее оживленно. Климу показалось, что, несмотря на радость, с которой писатель встретил дядю, он боится его, как ученик наставника. А сиповатый голос дяди Якова стал сильнее, в словах его явилось обилие рокочущих звуков.

Климу хотелось уйти, но он находил, что было бы неловко оставить дядю. Он сидел в углу у печки, наблюдая, как жена писателя ходит вокруг стола, расставляя бесшумно чайную посуду и посматривая на гостя испуганными глазами. Она даже вздрогнула, когда дядя Яков сказал:

- Революцию не делают с антрактами. Клим обрадовался, когда пришла горничная и позвала его завтракать. Дядя Яков отмахнулся от приглашения:

- Я питаюсь только вареным рисом, чаем, хлебом. И - кто же это завтракает во втором часу? - спросил он, взглянув на стенные часы.

Дома в столовой ходил Варавка, нахмурясь, расчесывая бороду черной гребенкой; он встретил Клима вопросом:

- А дядя?

- Он питается только вареным рисом. Молча сели за стол. Мать, вздохнув, спросила:

- Как он тебе нравится? Угадав настроение, Клим ответил;

- Странный...

Мать, откачнувшись на спинку стула, прищурила глаза, говоря:

- Точно привидение.

- Голодающий индус, - поддержал ее сын.

- Ему не более пятидесяти, - вслух размышляла мать. - Он был веселый, танцор, балагур. И вдруг ушел в народ, к сектантам. Кажется, у него был неудачный роман.

Варавка вытер бороду, щедро налил всем вина в стаканы.

- У них у всех неудачный роман с историей. История - это Мессалина, Клим, она любит связи с молодыми людьми, но - краткие. Не успеет молодое поколение вволю поиграть, помечтать с нею, как уже на его место встают новые любовники.

Он крепко вытер бороду салфеткой и напористо начал поучать, что историю делают не Герцены, не Чернышевские, а Стефенсоны и Аркрайты и что в стране, где народ верит в домовых, колдунов, а землю ковыряет деревянной сохой, стишками ничего не сделаешь.

- Прежде всего необходим хороший плуг, а затем уже - парламент. Дерзкие словечки дешево стоят. Надо говорить словами, которые, укрощая инстинкты, будили бы разум, - покрикивал он, все более почему-то раздражаясь и багровея. Мать озабоченно молчала, а Клим невольно сравнил ее молчание с испугом жены писателя. Во внезапном раздражении Варавки тоже было что-то общее с возбужденным тоном Катина.

- Я думаю поместить его в мезонине, - тихо сказала мать.

- А - Дронов? - спросил Варавка.

- Да... Не знаю как... Варавка пожал плечами.

- Как хочешь.

Но дядя Яков отказался жить в мезонине.

- Мне вредно лазить по лестницам, у меня ноги болят, - сказал он и поселился у писателя в маленькой комнатке, где жила сестра жены его. Сестру устроили в чулане. Мать нашла, что со стороны дяди Якова бестактно жить не у нее, Варавка согласился:

- Демонстрация...

Дядя Яков действительно вел себя не совсем обычно. Он не заходил в дом, здоровался с Климом рассеянно и как с незнакомым; он шагал по двору, как по улице, и, высоко подняв голову, выпятив кадык, украшенный седой щетиной, смотрел в окна глазами чужого. Выходил он из флигеля почти всегда в полдень, в жаркие часы, возвращался к вечеру, задумчиво склонив голову, сунув руки в карманы толстых брюк цвета верблюжьей шерсти.