Читать «Беседа современного человека, утомленного жизнью, со своей душой» онлайн - страница 9

26-го пришел поэт со сборником стихов "Спермокипящий кубок", а Колю Бурашникова мы все еще не нашли.

27-го закончились все картины! И я для Кычи (прозвище Ксении Г., в переводе с пермского говора - Сова) написала натюрморт в виде совы (два цветка - как глаза, листья носом легли на горшок). Так что живопись моя тоже от энциклопедии обогатилась новым сюжетом. Спасибо, энциклопедия!

Я уже всем стала прямо говорить: "Ребят, вы не думайте, что это некое масонское мероприятие: нет! Русская литература нуждается в энциклопедии". Белов Роберт ответил так: "Молчи, все равно от тебя может исходить только все масонское, и это хорошо".

Один автор сказал, что, мол, масонское не масонское, а все данные будут в компьютерной базе ЦРУ - это точно. Но я думаю, он так пошутил. Зачем мы в ЦРУ? Тем более что анкету он заполнил.

3 октября. Колю Бурашникова все еще не нашли! Где же он?! Где?

В одну из пятниц вечером пришел поэт-анархист (не путать с коммунистом!) Б. И. Он сказал, что хочет с нами выпить. Хорошо, согласился мой муж. Б. И. побежал за водкой с таким видом: "Они, конечно, в анархосиндикализме ни черта не понимают, но выпою им бутылочку и докажу, что это светлое будущее человечества". От вида бутылки кошка Жанна (которая пришла к нам от спившихся соседей и посему ненавидела всех, кто с бутылкой) стала цапать меня за ногу: "Не пей хоть ты, а то меня и отсюда выгонит голод, куда я пойду? Надо, чтоб кошке было куда пойти!" Я ее успокоила (я в самом деле почти никогда не пью). (Точнее, я сказала так: "Мне никогда, Жанна, не хочется выпить - разве что иногда мне напиться хочется".) А тут пришли еще заполнять анкеты поэт П. и профессор, доктор медицинских наук, геронтологиня Л. Она выпустила книгу стихов. И вся с глазами, иллюстрирующими успехи геронтологии (глазами студентки буквально). И зубы у нее такие прекрасные - или это уже успехи стоматологии? Пока я на кухне готовила закуску, шум в комнате нарастал, видимо, начали выпивать "Золотой женьшень". Я вошла на словах мужа:

- А Декарт для меня не авторитет!

Я: Для Мераба Декарт авторитет, а для Букура - не авторитет?

- Декарт-то для меня авторитет, но его дуализм для меня не авторитет.

Б. И.: Букур, ты уходишь от объективности!

- А никогда не говори при мне этого грязного слова! Засунь свой атеизм знаешь куда!

На спасение мира я бросилась с гитарой наперевес:

- Боря, пой!

Б. И. поет стихи Мандельштама. В его мелодии было все: трогательность, щемление, в голосе - хрипотца, приглашающая к изложению своей жизни.

И поэт П. принял это приглашение - взял гитару и запел свои стихи.

- Умереть в провинции - это все равно, что умереть в Освенциме... (Я вздрогнула, но смолчала.)

Когда Освенцим в таком же контексте появился второй раз, я записала себе на бумажку: "сказать?" Если очень мягко, то я ведь вправе это сказать?

- Знаете, - начала я, вся в колебаниях еще, - ведь шутить такими вещами, как Освенцим, не стоит!.. Гумилев написал, что пулю отлил рабочий отлили! И убили! Ахматова писала: "Забери и ребенка, и друга" - забрали обоих! Так она хоть за Родину молилась, таким образом желая спасти Россию! А тут - за что вы пострадаете? Даже если вам скучно в провинции, это не Освенцим!