Читать «Непокоренные» онлайн - страница 65

- Там еще дерево было... - задыхаясь, сказал он. - Помнишь?

- Помню.

- Я вырезал на нем буквы: П. и Н.

- И сердце.

- Помнишь?

- Помню.

Опять завизжала пила, зло, исступленно...

- Вот они сейчас по этому сердцу... пилой... - нервно сказал Павлик. Черт! Не могу я этот звук слышать! Пойдем, Настя!

Они пошли дальше вдоль забора и остановились у большого камня под липой. Это было место их давних встреч, с восьмого класса. Настя села на камень, Павлик опустился подле нее на желтую траву. Оба молчали. Чуть слышно, точно комариный звон, доносилось сюда пение пилы. Настя смотрела прямо перед собой в пустырь. Она все хотела спросить, где был Павлик, что делал, но что-то мешало ей спросить, она и не знала - что.

- Ну, а где наши?.. Весь десятый "Б"? - спросил Павлик.

- Кто где...

- Да... Разбрелись, рассеялись. Где Федор? Помнишь, он все мечтал конструктором стать? Изобрести вечный двигатель. Смешной Федор!

- Он в армии. Вестей от него нет. Может, и убит.

- Счастливый!

- Что убит - счастливый? - усмехнулась Настя.

- Нет, что он там - счастливый. А если и убит, все счастливее нас. Мы все равно подохнем... пропадем, как бурьян...

Настя ничего не ответила.

- Ну, а подружки твои где? Маруся?

- В тюрьме...

- Галя?

- В Германии...

- Лиза?

- Она теперь Луиза.

- Немцам продалась? - усмехнулся Павлик.

- Нет. Теперь она с итальянцами.

- Стерва!

Теперь где-то близко от них застучали топоры и с шумом упало дерево. Забор задрожал. На ребят посыпались мокрые листья и щепки.

- Рубят! Рубят! - нервно сказал Павлик. - Все поколение наше рубят под корень...

- Не вырубят, - тихо сказала она.

- Может быть, - зло пожал он плечами. - Но искалечат - все, - он встал и стряхнул с брюк листья. - Пойдем походим?

Они пошли через пустырь.

- Ты, Павлик, горький стал... злой... - сказала она тревожно и вдруг спросила, замедляя шаг. - Где же ты был, Павлик, что делал?

Он усмехнулся и остановился.

- Это большой рассказ, Настенька, - сказал он, качая головой. - И я тебе его рассказывал много-много раз...

- Мне? - удивилась она.

- Да. Мысленно, - засмеялся он. - Шел сюда и всю дорогу рассказывал, рассказывал тебе... А пришел - и не знаю, с чего начать.

- С заметки в газете, - тихо, не глядя на него, сказала она.

Он вздрогнул.

- Ты читала?

- Да.

- И прокляла?

- Нет. Пожалела...

Он страдальчески сморщил мальчишеские брови.

- Это не надо... Это зачем? Жалеть не надо было. Это мне обидно. Надо было понять.

- А как же это понять? - сказала она чуть слышно. - Я пыталась...

- Понимаешь? - горячо сказал он и схватил ее руку. - Понимаешь, все случилось как в дурном сне... толчками... Вот были наши... вот их нет... и вот - немцы... Я растерялся... Я ничего не успел сообразить. Что делать с собой, как жить? И вдруг - повестка... Так неожиданно... Вызывают в редакцию их газеты. Но почему меня? Я потом узнал от сотрудников, что вызвали всех, кто работал в "Большевистской правде". Но ведь я не работал там... Я только печатал там иногда стихи. Помнишь?

Она кивнула головой и покраснела. Она вспомнила стихи о школе и парусе. Они были посвящены ей. В газете так и стояло: "Посвящается Н.". Только одна буква, но в десятом "Б" все отгадали сразу. Настя рассердилась на Павлика. Они не разговаривали тогда три дня.