Читать «Теперь-безымянные» онлайн - страница 8

— Командиры еще не знают местности, не представляют, где передний край противника, подходы к нему не разведаны, — со сдержанным гневом заговорил Остроухов. Было видно, что, если Мартынюк пригрозит ему отстранением от должности или отдачей под суд трибунала, даже расстрелом на месте, он все равно не поведет своих солдат на бессмысленное убийство, в какое неминуемо обратится немедленное наступление на город, которое хочет устроить Мартынюк.

— Какую тебе еще разведку, чего тебе разведывать?! — вскипел Мартынюк. Тяжелые, мясистые щеки его затряслись, заходили волнами. — Вот оно все, как на ладони — вот ты, а вот город, — простер он руку. — Выгляни за лес — и карта никакая не нужна. Командиров и политруков в цепь, направление на больницу — и пошел. Говорю тебе — самый момент, немец выдохся, можешь поверить, меня чутье не обманывает. Нет у него уже силенки, только и держится, что за дома уцепился, а навались — побежит, только пятки засверкают!

— Ну, а раз выдохся — тем более нечего горячку пороть. Добра от нее не бывает. Сутки, сутки нужны, не меньше!

Остроухов уже заметно нервничал, хотя и старался этого не выдавать. Глядя не на генерала, а себе под ноги, горбясь, сутуля худую спину, он ходил взад-вперед на маленьком пространстве в кругу стоящих перед генералом командиров. Заложенные за спину и сцепленные руки его с набухшими венами подрагивали.

Мартынюк сощурился на Остроухова, как будто смотрел против света; маленькие, колюче сверкавшие глазки его совсем скрылись в складках красных век.

— Людей жалеешь? — не спрашивая, а словно бы уличая Остроухова в преступном намерении, резко сказал Мартынюк.

Остроухов остановился, все черты его узкого, худощавого лица как-то мгновенно заострились, он вскинул на генерала голову, с такою же колючестью в темных, по-монгольски чуть косоватых глазах, какая была в сощуренном взгляде генерала.

— Да, — сказал он, — жалею!.. Не дрова ведь в печку.

— А Родину ты не жалеешь? — возвысил Мартынюк грозно голос, еще более недобро прищуривая глаза.

Вопрос, казалось, поставил Остроухова в тупик. Он помолчал, потом вздернул плечами с видом, что на такое и отвечать не стоит, отвернулся; лицо у него померкло, стало угрюмым, замкнутым.

— Не так ее жалеть надо! — проговорил он глухо, как бы только для себя.

— Где твой начштаба? — Мартынюк рыскнул глазами по лицам дивизионных командиров, стоявших с соблюдением почтительной трехметровой дистанции, неловко повернулся корпусом, чтобы взглянуть на тех, что стояли позади него. — Где он, тут? Который?

— Слушаю, товарищ генерал-лейтенант! — выдвинулся из-за его плеча рослый, не ниже генерала, но только иного сложения, сухой и костистый, с молодою бородкой на смуглом моложавом лице подполковник Федянский, прикладывая к козырьку руку — не просто обыкновенным, принятым уставным жестом, а полным особого артистизма, — как это было у офицеров прежних времен.