Читать «Крах одной светской карьеры» онлайн - страница 3

— А, да!.. — откликнулся Бэзил и больше ничего не сказал.

Мы шли вперед, вглядываясь в полумглу. Незнакомец, словно черный лебедь, появился на фоне фонаря и снова исчез. Фонари стояли редко, туман сгущался по всему Лондону, и мы перебегали от света к свету, пока Бэзил не остановился, словно взнузданный конь. Остановился и я. Мы чуть не налетели на незнакомца. Тьма перед нами, почти вся, была чернотой его фрака.

Сперва я подумал, что он обернется, но, хотя мы были почти рядом, он не заметил нас. Он четырежды стукнул в низенькую дверцу на грязной, обшарпанной улочке, и мерцание газового света прорезало тьму. Мы вслушивались, но разговор был простой, короткий и непонятный. Наш элегантный друг протянул какую-то бумажку и сказал:

— Возьмите кеб.

А низкий, глубокий голос ответил изнутри:

— Хорошо.

Дверь щелкнула, мы снова оказались в темноте и снова понеслись по лабиринту проулков, полагаясь на фонари.

Едва пробило пять часов, но зима и туман обратили ранний вечер в ночь.

— Странная прогулка для лакированных башмаков, — признал я.

— Не уверен, — смиренно ответил Бэзил Грант. — Мы идем к Бэркли-сквер.

Напрягая взор, я тщился понять, действительно ли это так, минут десять гадал и сомневался, а потом увидел, что друг мой прав. Мы вступали в унылые земли богатого Лондона — более унылые, наверное, чем земля бедняков.

— Поразительно! — сказал Бэзил Грант, когда мы свернули на Бэркли-сквер.

— Что именно? — спросил я. — Кажется, вы говорили, что все это естественно.

— Я не удивляюсь, — ответил Бэзил, — что он прошел через бедные улицы. Я не удивляюсь, что он пришел сюда. Я удивляюсь тому, что он идет к очень хорошему человеку.

— Какому? — устало спросил я.

— Странно действует время, — сказал он с обычной своей непоследовательностью. — Нельзя сказать, что я забыл те годы, когда был судьей и все меня знали. Я их очень хорошо помню, но так, как помнят книгу. Пятнадцать лет назад я знал это место не хуже лорда Розбери и гораздо лучше мерзавца, который идет сейчас к Бомонту.

— Кто такой Бомонт? — сердито спросил я.

— Очень хороший человек, лорд Бомонт оф Фоксвуд. Неужели не слышали? Честнейший, благороднейший аристократ, который трудится больше матроса, социалист, анархист, кто он там еще, во всяком случае — философ. Да, как ни жаль, он немного не в себе. Как ни жаль, он помешался на нынешнем культе новизны и прогресса. Пойдите к нему и скажите, что готовы съесть вашу бабушку, и он согласится, если вы приведете социальные и медицинские доводы — предположим, что это дешевле кремации. Прогрессируйте, двигайтесь вперед, а там не важно, к звездам или к бесам. Естественно, в доме у него кишат литературные и политические моды — те, кто не стрижет волос ради романтики, и те, кто стрижет их очень коротко ради гигиены; те, кто ходит на ногах, чтобы не утомлять руки, и те, кто ходит на руках, чтобы не утомлять ноги. Обитатели его салона глупы, как он, но они, как и он, — хорошие люди. Удивительно, что к нему идет негодяй!

— Друг мой, — твердо сказал я, топнув ногой, — истина проста. Употребляя ваше выражение, вы, как ни жаль, немного не в себе. Вы видите на улице совершенно незнакомого человека и немедленно создаете теорию об его бровях. Потом вы подозреваете его в преступлении, потому что он идет к честному лорду. Это чушь. Согласитесь со мной, Бэзил, и пойдем домой. Сейчас там пьют чай, но путь далек, мы опоздаем к обеду.