Читать «Школа провокаторов» онлайн

Ярослав Гашек

Школа провокаторов

В начале войны полицейские власти в Праге по указанию из Вены решили, что нужен специальный курс политических дисциплин для повышения квалификации шпиков, чтобы они тем успешнее провоцировали чехов на крамольные высказывания.

Выяснилось, что в этом отношении далеко не все филеры на высоте. Так, филер Завесский не знал, сколько политических партий В Чехии. Браун путал национальных социалистов с социал-демократами и, однажды, арестовав националиста, повел его, приговаривая:

—Я вас, социал-демократов, в бараний рог согну!

Фабер допустил такую же ошибку с анархистами и аграрниками. Он заявил задержанному анархисту:

— Мы вам, аграрникам, покажем, где раки зимуют!

Старый служака Сточес не знал, что такое «рескрипт». В полиции он не раз слышал, что это политически опасная вещь, и потому при ближайшем обыске у одного подозрительного субъекта изъял и представил начальству таинственный листок со словами: «Resorcini-0,5; Aqua destillata —300. Доктор Самоед».

Сверху было написано: «Рецепт». Бедняга-филер спутал его с рескриптом…

При покойном начальнике полиции Крщикове никто не заботился о том, чтобы, например, объяснить шпикам значение Белогорской битвы. А это важно: ведь за такие разговоры можно упечь в тюрьму немало людей. Начинается с разговора о Белой горе, а кончается скамьей подсудимых. Ясное дело!

Филера Когоута однажды, в дни ноябрьских сборищ, послали в Бржевнов, дав ему две кроны на пиво и поручив спровоцировать кого-нибудь после собрания в Гражданском клубе на разговор о Белой горе. Агент вернулся ни с чем и доложил, что он спросил в трактире одного из гостей, показавшегося ему подозрительным, какого тот мнения о Белой горе. На это последовал ответ, что, мол, от Бржевнова до Белой горы всего три четверти часа ходьбы, а от Мотола — и того меньше.

Одним словом, в политике агенты были сущие младенцы, и не раз случалось, что они беспокоили начальство по совершеннейшим пустякам. Такой случай был со швейцаром нашего дома. Агент Браун забрал его за то, что в пятидесятилетний юбилей правления императора Франца-Иосифа он, будто бы сидя в кофейне, демонстративно рассуждал об Эдисоне и о битве при Ватерлоо. Агенту показалось это подозрительным. Ведя арестованного в полицию, он обратил его внимание на то, что сегодня такой знаменательный день.

— Уж не думаешь ли ты, продажная шкура, — накинулся на него швейцар, — что фонограф изобретен императором Францем-Иосифом? Это — изобретение Эдисона. Почитай вчерашнюю «Политику».

Шпик Фабер однажды донес на меня, что я в ресторане говорил о недостатке углекислоты в пиве, которое продается в Вене, в парламентском буфете. Я сказал:

— В Вене должны были бы знать, что пока в Австрии не войдут в обиход бомбы с углекислотой, никому и в рот не захочется взять это пиво.

Из этих небольших примеров видно, что сотрудники государственной полиции в Праге валили в одну кучу социал-демократов и националистов, бомбы, баллоны, рецепты и рескрипты, правящего монарха и изобретателя Эдисона, анархистов и аграрников и т. д. Все это, разумеется, вредно сказывалось на их работе.