Читать «Студенты (Семейная хроника - 3)» онлайн - страница 2
Николай Георгиевич Гарин-Михайловский
Так не лучше ли пока
Жизнью вдоволь насладиться:
Жизнь ужасно коротка.
- Это откуда? - поинтересовалась Аглаида Васильевна.
- Из "Прекрасной Елены", - предупредительно ответил Корнев.
Аглаида Васильевна махнула только рукой и пошла к себе.
Это был последний обед перед отъездом из деревни сперва в город, а затем и в Петербург.
Под вечер в последний раз собрались прокатиться в степь.
- Тёма, поедем верхом, - предложила Наташа.
- Я верхом не поеду, - решительно заявил Корнев.
- Я не вас и зову.
- Я согласен, - ответил Карташев.
Наташа поехала на своей Голубке, Карташев на Орлике.
- Хочешь, поедем в Криницы... - предложил брат. - Может, Одарку увидим... Как странно: Одарка замужем...
- Хорошо... Маму надо спросить...
Аглаида Васильевна разрешила, и брат с сестрой поехали в Криницы.
Солнце садилось. Орлик избалованно шел полурысью, и Карташев, зная, что мать наблюдает за ним из экипажа, с красивой посадкой, рисуясь и маскируя это, лениво щурился в ту сторону, где сверкали пруды Криницы. Наташа, худенькая и грациозная, держала себя просто и естественно.
- Зачем ты все хочешь увидеть Одарку? Ты говорил, что она тебе больше не нравится? - спросила его сестра.
- А может быть, она мне опять понравится?
- А если бы понравилась, ты стал бы за ней ухаживать?
- Я не знаю... - ответил Карташев тоном, задевшим целомудренную Наташу.
- Ну, так поезжай один. - И Наташа повернула свою лошадь.
Карташев засмеялся.
- Ну, не буду.
Наташа остановила лошадь.
- Честное слово?
- Ну, какое тебе дело?
- Уеду.
- Ну, честное слово, - рассмеялся Карташев.
Наташа опять повернула свою лошадь в Криницы, и брат и сестра поехали рядом.
Залитая солнцем, уютно сверкала опрятная деревня. Точно туман или пыль от лучей подымалась над рекой и окутывала ее золотистою дымкой заката. Солнце спокойно исчезало за горой. Высокая перекладина колодца у въезда в деревню на широкой лужайке, равномерно поскрипывая, медленно поднималась и опускалась под усилием какой-то бабы.
- Вот Одарка! - показала вдруг на нее брату Наташа.
Карташев не сразу поверил. Эта неуклюжая, повязанная, загорелая дурнушка - Одарка?
Но это была она.
- Одарка?! - воскликнул пораженный Карташев.
Одарка подняла сконфуженно свои все еще прекрасные глаза. Но вдруг, увидя по дороге пару волов и воз, она испуганно заговорила:
- Едьте, едьте, ради бога... Конон!
- Едем, Тёма, - строго приказала Наташа.
Они повернули своих лошадей и оба смущенные молча поехали назад мимо Конона, мужа Одарки. Карташев возмущенно отвел от него глаза.
- В один год всего что он с ней сделал...
Они долго ехали молча.
- Если б я знал, лучше бы не ездил. Одарка оставалась бы все такой же прекрасной... И дурак Конон воображает, что еще можно ухаживать за ней.
Наташа не сразу ответила.
- А душевная перемена еще тяжелее переживается, - рассеянно проговорила она.
С своей обычной болезненной гримасой она посмотрела вперед и опять замолчала.
- Ты на мою перемену намекаешь? - спросил уже серьезна задетый вдруг Карташев.
- Это нечаянно само собой вышло... да. Не только на твою... у вас всех перемена...
Брат напряженно сдвинул брови и искал ответа.