Читать «Инженеры (Семейная хроника - 4)» онлайн - страница 128

Марья Андреевна, слушавшая было с тоской и даже ужасом, рассмеялась и, показывая рукой на мужа, сказала:

- Вот сокровище!

Карташев домой не телеграфировал, и приезд его был полной и приятной неожиданностью.

У родных он провел два дня, пока Савинский приготовлял нужные для Букареста бумаги.

С этими бумагами и соответственными инструкциями командировался Карташев к главному инженеру, заведовавшему тыловыми сообщениями армии.

Командировка была почетная, и Карташев говорил домашним:

- Я какой-то, непонятной мне самому силой, все выше и выше, как на крыльях, поднимаюсь на гору.

Может быть, думал Карташев, отчасти влияет здесь то, что Савинский сошелся с его семьей и ухаживал как будто за Маней.

Но Савинский случайно, но как будто ответил на мысли Карташева, по случаю замечания Аглаиды Васильевны, что слишком балуют ее сына.

- Мы никого не балуем, - ответил ей Савинский. - О, вы нас еще совсем не знаете. Мы - самая обыкновенная, самая настоящая торговая лавочка, преследующая только свои интересы, учитывая все, что может принести нам выгоду. И все мы приказчики нашего дела. Хорошим приказчиком дорожим, плохого без сожаления гоним. Я еще на днях удалил такого. Он мне говорит: "Николай Тимофеевич, это несправедливо". А я ему ответил: "Кто вам сказал, что я хочу быть справедливым? Я хочу быть только приказчиком и соблюдать выгоды своего хозяина". Соображения, почему я посылаю Артемия Николаевича, следующие. Начальник тыловых сообщений - прекрасная, благородная личность, преданная своему делу. В лице Артемия Николаевича он встретит такого же преданного, такого же неподкупного, одним словом, своего alter ego*, и это сейчас же почувствуется и установит тот характер отношений, который и нужен. Как видите, мы всё, вплоть до наружности, учитываем и из всего извлекаем свою выгоду. И здесь только эгоизм, и ничего другого.

______________

* двойника (лат.).

Когда уехал Савинский, Маня говорила:

- Я не сомневаюсь, что он говорит совершенно искренно. Он именно только эгоист дела, и, кроме этого, у него ничего нет в жизни. Его фантазия, что ему надо любить, - чушь: ничего ему больше, кроме его дела, не надо. Разве только увеличения размеров этого дела: три дела, десять дел, вся Россия.

- Он будет министром, - согласилась Аглаида Васильевна.

- Я тоже думаю, что будет, - согласилась Маня, - потому что министры, мне кажется, из такого теста и делаются: "Кто вам сказал, что я хочу быть справедливым?"

- Ну, а Борисов как вам понравился?

- Умный, дельный, - ответила Аглаида Васильевна, - установившийся вполне...

- Кто к нам подойдет, - вставила Маня, - а уж мы ни к кому не приспособимся: уж извините... С Аней они очень подружились.

- Что ж? - согласилась мать. - Аня подошла бы к нему.

- Думать, как хочет, не мешала бы, - вставила опять Маня, - а рубашка чистая всегда была бы.

- И рубашка и обеды, - говорила Аглаида Васильевна, гладя роскошные русые волосы Ани, - и ровная, ласковая, как ясный день. Там пусть мужа на трон посадят другие, - пусть сбросят его в самую преисподнюю, а с ней все тот же ясный день.