Читать «Гимназисты (Семейная хроника - 2)» онлайн - страница 8

- Послушай, француз, - скажет Корнев, сегодня тебе спать не дадут.

- Откуда ты взял, что я буду спать? - фыркал Дарсье, поплотнее умащиваясь.

Корнев некоторое время добродушно рассматривал Дарсье и произносил с каким-то пренебрежительным снисхождением:

- Рыло.

- Сам ты... - так же добродушно огрызался француз.

- Что с ним церемониться? - говорил Рыльский, обращаясь к Дарсье. - Вот тебе постановление коммуны: если ты не повторишь последней фразы, когда остановятся, то каждый раз с тебя том Писарева.

- Ну... - размахивая руками, подскакивал Долба, - давай, брат, деньги, по крайней мере, без всякой помехи спать будешь.

- Дурачье, - смеялся вместе со всеми Дарсье, - не дам.

- Тем хуже для тебя...

- Хорошо, хорошо... - кивал головой Дарсье, - посмотрим еще.

Начиналось чтение: и в то время как все слушали с напряженным вниманием, Дарсье напрасно изнемогал в непосильной борьбе: что-то лезло на глаза, закрывало их, и Дарсье кончал тем, что сладко засыпал коротким чутким сном. Очень чутким. Чуть остановятся, уж Дарсье знал, в чем дело, и, еще не проснувшись, лениво повторял последнюю фразу.

А Рыльский делал жест и продолжал читать.

- А кто слишком склонен к Яни, того больно бьют по пяткам... Дарсье, повтори.

Дарсье вскакивал и быстро повторял, и от сумасшедшего хохота дрожали стекла, потому что Яни - и бог земли, и в то же время фамилия красавицы гимназистки, к которой неравнодушно французское сердце Дарсье: вся фраза выдумана Рыльским без всякой связи с предыдущим и последующим чтением, специально для Дарсье.

- Ну, так хоть это запомни хорошенько... - наставительно говорил Рыльский.

И снова шло чтение, а затем споры, рассуждения. Подымались разные вопросы, решались. Это решающее значение обыкновенно принадлежало Корневу и Рыльскому. Иногда выдвигался Долба - здоровый ученик из крестьян, в прыщах, с красным лицом, с прямыми черными волосами и широким большим лбом.

- Лбина-то у тебя здоровенная... - говорил Корнев, внимательно всматриваясь в Долбу.

- Бык, - отвечал Долба, и, расставя ноги, смеялся мелким деланным смехом.

Только глазам было не до смеха, и они внимательно, пытливо всматривались в собеседника.

Корнев грызнет, бывало, ноготь, подумает и проговорит:

- На Бокля похож.

Долба вспыхнет, смеряет четвертью свой лоб, скажет "ну" и опять рассмеется.

- Способная бестия... - заметит опять Корнев не то раздумчиво, не то с какою-то завистью.

- Дурак я, - ответит Долба, потом заглянет в глаза Корневу и, пригнувшись, рассмеется своим мелким смехом.

- Да что ты все смеешься?

- Дурак, - ответит уклончиво Долба.

- Глаза хитрые...

- Мужицкие глаза.

- Положительно загадочная натура, - высказывал свое мнение Корнев в отсутствие Долбы и задумывался.

- Рисуется немного... но талантливый, подлец, - соглашался Рыльский.

Многочисленная партия Карташева была полной противоположностью партии Корнева. Всё это были люди, которые ничего не читали, ничем не интересовались, ни о чем не помышляли, кроме ближайших интересов дня. Они ходили в гимназию, лениво учили уроки и в свободное от занятий время скучали и томились.