Читать «Гимназисты (Семейная хроника - 2)» онлайн - страница 142

"А если бы я к ней пришел вдруг ночью?!"

Карташев задохнулся и испуганно гнал эту мысль. Но мысль не уходила, овладевала сильнее, и в фантазии Карташева проносились одна другой соблазнительнее сцены.

- Тёма, на кого ты стал похож, - говорила Аглаида Васильевна, бледный, желтый, синяки под глазами...

Карташев смущенно улыбался, тер свое лицо руками и, когда оставался один, долго и пытливо смотрел на себя в зеркало. Он догадывался о причине своего потускнелого вида, давал себе клятвы не думать о Тане и в знак твердого решения энергично садился за уроки. Но какая-то сила снова возвращала его все к той же мысли.

Иногда вдруг среди урока в гимназии его охватывало тяжелое воспоминание, и, удрученный, он погружался в самоанализ. Он спохватывался от этого самозабвения и часто на лицах других товарищей читал отпечаток своих мыслей. Однажды он прочел на лице Корнева свои ощущения и долго потом подавлял неприятное, брезгливое чувство к нему. По временам он питал такое же чувство и к себе, и тогда тоска охватывала его сильнее, и он томился и не знал, что же ему делать с собой? В обыкновенное время он подавлял свою память, но она сковывала его невольно, и это резко обнаруживалось в его манере, конфузливой и неуверенной и в то же время какой-то вызывающей.

Аглаида Васильевна часто незаметно и пытливо всматривалась в сына и думала тревожную думу. Иногда она вдруг неожиданно входила в сумерки к нему в комнату и, видя сына лежащим на кровати, тревожно и огорченно спрашивала:

- Что ты делаешь впотьмах?

- Ничего, - угрюмо отвечал Карташев.

- Зажги лампу.

Однажды под вечер, когда Карташев, Семенов, Вервицкий и Берендя сидели в комнате у Карташева, или, вернее, сидел один Берендя, по обыкновению держась, как палка, и смотря, не мигая, перед собою, Карташев же с Семеновым лежали на кровати, а Вервицкий - на трех стульях, дверь вдруг распахнулась и, кружась и толкая друг друга, в комнату ворвались Ларио, Корнев, Рыльский, Долба и Дарсье.

Чтобы ей угодить, веселей надо быть,

И для вас мой приказ, чтобы жить - не тужить...

Тру-ла-ла, тру-ла-ла,

Тру-ла-ла, тру-ла-ла.

Компания с азартом вскидывала ногами, пригнув головы и подобрав фалды своих сюртуков. Долба просто откалывал самый настоящий малороссийский трепак.

- Тьфу! - проговорил, наконец, Корнев, - сегодня "Прекрасная Елена", а вы тут киснете: да ей-богу... Идем...

- Со... собственно... - начал было Берендя.

- Что, собственно, когда, собственно, и не видел еще, - насмешливо перебил его Ларио.

И все пошли на "Прекрасную Елену" и потащили с собой и Берендю.

- Действительно так интересно? - с напускной небрежностью спрашивал дорогой Карташев Корнева.

- В сущности, оригинально... свежо... музыка мелодичная. Да нет, хорошо... Легкий развратен, конечно, есть, да ведь не в монахи же мы готовимся.

- Умные речи приятно и слушать, - хлопнул по плечу Корнева Ларио.

- Да ей-богу... - в сущности, ведь что такое? Homo sum*. - Корнев махнул рукой.

______________

* Я человек (лат.).

Быстро молодость промчится...

- Ерунда все... проживем как-нибудь... Нет, талантливая-таки бестия этот Оффенбах.