Читать «В сердце роза» онлайн - страница 74

- Не счастье ли - умереть обнявшись, на краю разлуки, не видя и не чувствуя ничего в мире, кроме любви, и так мгновенно и легко? Сколько раз я сокрушался более всего о том, что не могу прямо сейчас умереть и не жить дальше эту жизнь, которой я ни у кого не просил...

- В каких книгах рассказывается о них? - спросил Дэнеш.

- Это "Украшение рынков подробными рассказами о влюбленных" и прекрасная книга "Достаточность сострадания в описании дней влюбленных", сказал Тахин. - Разве что имена не всегда те же самые. Может быть, такое случалось со многими. В те времена. Знаменитое "Ожерелье" написано позже, и там умирают уже по-другому: в длительной тоске, изнемогая от скорби. Нынче же от любви не умирает никто.

- Ну, - смутился Эртхиа, - ты разве знаешь, как оно нынче?

- В мое время уже не умирали.

Не знаю, в самом деле, умер бы Аренджа, если бы я не открылся ему? Но после он не умер, и выходит, что я сам лишил его высокой участи умереть от любви, взамен оставив ему возможность предать? О силки Судьбы!.. И вот этим мы платим за любовь?

О том, как евнух позаботился о царе

Дождь нагрянул в середине дня. Ветер выпрыгнул из-за гор, налетел на долину, сбил набок листву, поднял, закрутил столбами пыль между белых стен Аз-Захры, пригнал тучи. Издали было видно, как они идут, а под ними густеет сизоватая мгла, заволакивая простор. И вот дошли, и быстрые капли застучали по крышам, по мощеным улицам. Ненадолго поднялся запах смоченной пыли, но дождь прибил его, густея и убыстряясь, стук и звон слились в один сплошной гул, все нараставший.

Кинулись закрывать окна ставнями. Акамие отозвал рабов от любимого балкона, стал в дверях. Капли летели перед самым лицом - белые, наискось. Он вытянул руку. Вдруг, сам не слыша и не понимая, громко и ясно сказал:

- Хочу отсюда!

Хойре, поднявшись из-за наклонного столика, бегом подбежал, поклонился.

- Прости, повелитель, не расслышал.

- А? - вздрогнул Акамие.

- Не расслышал, - повторил Хойре, еще ниже кланяясь.

Акамие сделал ему знак молчать и отвернулся к дождю. Тот же странный морок, что и всегда (с тех пор как царь Аттанский и его спутник покинули Аз-Захру), стоял перед глазами, ослепляя. Вот что это было: как будто смотришь на картинку в книге, яркую, подробную, а в ней одна фигура вырезана, и взгляду пусто в этом месте. На что бы ни смотрел Акамие, везде ему виделась эта вырезанная фигура, пустота от нее. Ничто не могло ее заполнить: ничто не подходило, не совпадало, между краями зияло отсутствие. И вся картина, все прекрасные и занимательные, искусно и тщательно выписанные ее подробности от этого лишались смысла.

Так и сейчас, глядя на дождь, видел в нем вырванный лоскут, на месте которого должен быть тот, кто стоял бы сейчас между ним и дождем, между ним и всем.

Слух так же не берег покоя. Шороха ждал, скрипа, легких шагов. Знал ведь: если бы в самом деле - ни звука, ни предчувствия звука не услышал бы! Но на каждый шорох оборачивался. А ведь сам шорох говорил: нет, это не он, нет.