Читать «Акамие, или Любимая игрушка судьбы» онлайн - страница 188

Алекс Гарридо

Айели в это время забивался в укромный уголок и, зная, что господин долго не хватится его, успевал всласть наплакаться, растравляя тоску воспоминаниями о недолгом своем счастье.

Так врасплох и застал их звон подков, сбруи и оружия в каменном дворе, ржание лошадей, деловитое покрикивание и почтительные приветствия.

Акамие отложил таблицы и выглянул в окно. Там, внизу, не было ни суматохи, ни растерянности, словно гостей давно ждали и готовились к их приезду. Все стражи замка высыпали во двор, и главный среди них разговаривал с еще не спешившимся всадником. Тот распахнул простой дорожный плащ, и Акамие разглядел блестящую кольчугу, украшенную золотыми бляхами тонкой работы, и сверкающие драгоценными камнями ножны. Лица всадника Акамие не видел, потому что край полосатого платка, собранного надо лбом складками, закрывал его. Всадник, видно, о чем-то спрашивал евнуха, и тот, взмахивая рукой в сторону окон, отвечал. Акамие, держась за подоконник, высунулся из окна, надеясь лучше разглядеть всадника, и тут он поднял голову. Акамие охнул и отшатнулся.

- Айели! Айели! Сюда, скорее!

Айели вбежал в комнату, пряча заплаканные глаза.

- Господин мой?..

- Что? - удивился Акамие. - Твой господин? Нет, это не он... - и виновато умолк.

- Я только хотел спросить, что угодно господину... - потупился Айели.

- Да, - согласился Акамие, - да, конечно. Послушай, я хочу, чтобы ты оставался в этой комнате, пока я не позову тебя или сам за тобой не приду. Не выходи отсюда, что бы ни случилось.

- Да, господин, только...

- Что - только?

- Если кто-то из евнухов велит мне идти с ним, что мне делать тогда?

- Тогда? - Акамие вздохнул. - Тогда - что делать! Повинуйся.

Пока он повязывал платок, Айели одернул на нем рубаху, расправил складки, а потом красиво уложил концы платка по плечам и на спине. Акамие не желал дожидаться, пока за ним пошлют, как за рабом. Он собирался встретить гостя, как хозяин.

И он вышел навстречу Эртхаане, с достоинством поклонился ему, приветствовал и спросил:

- Что велел передать мне наш брат и повелитель?

Эртхаана наигранно удивился:

- Лакхаараа? Ничего. Я приехал сюда по собственной воле, и наш брат и повелитель ничего не знает об этом. И не должен знать. И не узнает. Ты понимаешь меня, Акамие?

- Нет! - отрезал Акамие. - Не понимаю. Никто не должен здесь находиться, если нет на то воли государя Лакхаараа.

- Ты так послушен царской воле? Или просто боишься меня? - ласково улыбнулся Эртхаана. Эта улыбка и вкрадчивый голос казались точь-в-точь такими, как у отца. Только глаза были холодны. Акамие почувствовал дурноту. Если евнухи-стражи впустили Эртхаану в замок и не препятствовали ему, значит...

- Ты ведь проницателен, - похвалил его Эртхаана. - Недаром Лакхаараа так ценит твои советы. Что тебя удивляет? Что стража впустила меня в замок? О, я позаботился об этом заранее. Купец, который продал Лакхаараа этих евнухов, получил свои деньги дважды. Я купил их у него, и второй раз получил он цену этих евнухов от Лакхаараа, брата моего и царя, пока живет. Куплены они мной и принадлежат мне, как все мои рабы, и только для вида были проданы и носят в ушах серьги с именем Лакхаараа. Знают, что моя воля над ними, и что ослушание - смерть для них, и нет для них спасения, если Лакхаараа дознается до правды и накажет меня. Разве только Лакхаараа господин над ашананшеди? Есть и у меня свои лазутчики, и это тайна, которую ты теперь знаешь, и рассуди, открыл бы я тебе, если бы имел опасение, что ты избегнешь моей воли или исчезнет моя власть над тобой? Лучше тебе быть послушным, как ты привык, тогда я стану обращаться с тобой, как обращаются с рабом, который приятен, и господин ценит его. Ни в чем не испытаешь недостатка: ни в пище, ни в украшениях. Евнухи будут с тобой почтительны и поспешат исполнить любое твое желание, чтобы не вызвать во мне гнева. И ты знаешь, как обращаются с невольником, который вызывает раздражение и досаду у господина своей строптивостью и непослушанием. Нет тебе защиты от меня,кроме покорности. Если покоришься, не увидишь обиды.