Читать «Сказки для сумасшедших» онлайн - страница 35
Наталья Всеволодовна Галкина
— Со своей, надо думать. Я вообще мало интересуюсь национальным вопросом. То есть я представляю, что таковой существует, но смутно догадываюсь, что местонахождение его не там, где принято считать. Наверно, это вид игры в своих и чужих. Плохая твоя люди? хорошая твоя люди? моя понимай нет.
— Силлогизм про человека помните? Ты — не я. Я — человек. Значит, ты — не человек. Вот и весь национальный вопрос.
— Так уж и весь, — сказал Кайдановский. — Вы не можете мне объяснить, почему я боюсь китайцев?
— Китайцев?
— Именно. Эскимосов не боюсь. Негров тоже. Теоретически никого не боюсь, хотя не проверял. А китайцев — очень.
— Я боялся одного китайца. Давно.
— Он был — кто?
— Человек при входе.
— При входе куда?
— В гостиницу «Англетер».
— Почему вы его боялись? Он был страшный?
— Там все были страшные. Однако именно он внушал мне подлинный ужас.
— Ну, вот. А вы говорите. Мой случай. Все дело в необъяснимых страхах, с них начинается необъяснимая ненависть, такие же агрессия и жестокость, потом приходит желание их объяснить, это вообще последнее дело; объясняют: врут по-черному.
— Откуда же необъяснимые страхи?
Кайдановский поглядел на Вольнова, как на дитя неразумное.
— Как откуда? так все же чокнутые.
— Вы когда-нибудь прочтете мне одну вашу сказку?
— Прочту. Про страхи, кстати, могу сейчас рассказать.
«— Вик, вик! — запищал мышонок, прыгая с гнилой колоды.
— У-у-ух! — рявкнула колода, падая в овраг.
— Ой! — визгнул заяц, опрометью бросился бежать, колода показалась ему огромным монстром, охотящимся на него.
По пути сшиб он с ног еще несколько зайцев. Неслись они гурьбой. Пробежали мимо лисы.
«Куда это их несет? — подумала лиса. — Не иначе как лесной пожар чуют».
— Пожар! пожар! — залаяла лиса. — Спасайся кто может!
И понеслась за зайцами.
«Уж ежели эта хитрая тварь шкуру спасает, дело плохо», — подумал волк и маханул за лисой.
Огромная толпа перепуганных зверей вылетела из лесу. Бежали они через поля, через луга, и нарастала их гурьба как снежный ком; были в ней медведи, были и мыши. Выбежали звери на берег океана и увидели корабль. Кто вплавь, кто вброд переправились на борт, да и поплыли. Плыли день и ночь, и еще день и ночь, и через много дней и ночей доплыли до Африки. Кто вброд, кто вплавь выбрались на берег. И побежали дальше».
— Спасибо за внимание, Алексей Иванович, я пошел на живопись.
— Прелестная сказочка. Мемуары Половцова будут вас ждать. Вполне понимаю ваш страх перед историей. Я часто думал о том, что прошлое — это минное поле.
— Что же тогда будущее? бред моих возлюбленных сумасшедших? Нет, на живопись, на живопись, надо жить сейчас!
«Совершенно не советский мальчишка, — думал Вольнов; он и представить себе не мог, что о ком-нибудь будет думать с такой теплотой, — и не понимает напрочь, в каком опасном времени живет, по счастью, не понимает. Хотя некоторые черты уголовщины впитал из воздуха-то, впитал; ключики по слепкам делает; следы воска на скважинах замочных остаются, лучше отмычки применять. Предупредить его, что Половцовым и приобретенными им экспонатами не один он заинтересовался, или не стоит? Так он по наивности идет себе по канату и идет, а вдруг я его собью с эквилибра, кураж потеряет?»