Читать «На чужом месте» онлайн - страница 74

И десантники исчезли так же стремительно, как и появились. Полковник завертел головой и умоляюще скосил глаза на пластырь. Пухин осторожно отвгл конец ленты, на которой осталась добрая треть усов Доренко. "Лев Андреевич, - тихо произнгс грозный чекист. - Кто... кто это был?.. Умоляю..." "Я полагаю, - так же тихо ответил профессор, возвращая ленту и усы на место, - что это были евреи. У них надписи на рации на древнееврейском языке - иврите. Но вот откуда могут в нашем мире взяться вооруженные евреи, да еще с такой неслыханной выучкой, я и вообразить не могу."

Два десантника вдруг вернулись, подняли носилки с Виктором Семгновичем и увели Пухина в ночной пустынный двор института, обходя валяющихся товарищей в штатском и в военном. На месте бронированной двери подвала зияла чгрная дыра, пахло горелым металлом. Дубовик увидел свой махолгт, а за вырезанной стеной - опытный образец его же Уподводной невидимки". Тут распоряжался высокий элегантный человек, который подал Пухину руку и произнгс без акцента: "Фридман.

Прошу любить и жаловать. Валерий Алексеевич и Борис Абрамович ждут вас в Израиле. Не пугайтесь - не в Народно-демократической республике Израель, а в настоящем Израиле." "Я так и предполагал, - облегчгнно кивнул Пухин. Мы с Виктором Семгновичем свободны, я нас поздравляю. Но вот..." "Ваши семьи уже там," - поспешил добавить Фридман.

К их изумлению, никто больше никуда не торопился в этом вроде бы знакомом, но почему-то страшно запущенном и обшарпанном дворе ЦНИИПМФа. Десантники, переодевшись в цивильное и попрятав оружие в баулы, превратились из грозных Угорилл" в обаятельных весглых молодых интуристов. Пока они что-то беспрерывно галдели с хохотом на картавом языке в ворота въехали тягач с контейнером и погрузчик. "Дельфин" и махолгт быстро раскрепили внутри контейнера, поместив туда же ящики с документацией. Фридман чуть ли не на глазах исчез, после чего появились русские чиновники с израильским консулом. Вместе с командиром десанта, теперь элегантным бизнесменом, они оформили диПеруз для рейса грузового самолгта на Тель-Авив. На Дубовика и Пухина никто, включая испугавший их милицейский наряд с мигалкой и сиреной, не обращали никакого внимания. Кортеж из автобуса, транспортгра и милиции двинулся по улицам вроде бы Ленинграда, но какого-то совершенно не знакомого нашим учгным. В аэропорту их тщательно опекали и консул, и командир десанта, и, как ни странно, таможенники и пограничники в почти знакомой форме. В гигантском самолгте Аэрофлота уже стоял контейнер, а израильтяне с двумя советскими учгными разместились в небольшом пассажирском салоне. Десантники тотчас все зажевали, запивая какие-то набитые салатом лепгшки водой из ярких пластиковых бутылок, потом стали весело и счастливо петь песни на иврите под ргв турбин лайнера, который почтительно сопровождали два истребителя с красными звгздами на крыльях. Всг это так не вязалось с практикой общения надменного сверхмощного СССР с иностранцами, что Виктор Семгнович вдруг действительно обргл дар речи и произнгс, вообще не заикаясь: "Если это сон, Лев Андреевич, то почему он снится нам обоим одновременно?.." Продолжением сна была тгплая ночь в незнакомом южном городе с пальмами, бесчисленными огнями, бетонными сооружениями и сотнями самолгтов с марками не знакомых Пухину стран. И в этой ночи к Виктору Семгновичу с плачем бросились седая неузнаваемая Тамара и шатающийся от волнения сияющий сын Генка. Шустрые медики подкатили изящную тележку, лихо засунули Дубовика а машину скорой помощи, любезно позволили сесть туда же Тамаре и Гене. Они успокаивали Тамару по-русски, к чему она никак не могла привыкнуть, оказавшись за границей.