Читать «Боем живет истребитель» онлайн - страница 102

Еще не остыли переживания за Султан-Галиева, как новый удар: погиб командир второй эскадрильи капитан Николай Горбунов.

Над Южной Украиной в полную силу расцвел талант этого крылатого бойца. Казалось, никто не сможет противостоять ему в боевых схватках. Однажды во главе четверки он встретил более двадцати Ю-87 под прикрытием десяти ФВ-190. Стервятникам пришлось спасаться бегством, многие из них так и не вернулись на аэродром. Трех сбил лично Горбунов.

И вот воздушный бой над излучиной Днестра в районе Дубоссар. Двадцать ФВ-190 против восьмерки наших истребителей. Горбунов всей группой ринулся на "фоккеров". Подожгли одного, второго фашиста. И тут сверху свалилась десятка "мессеров". Они подбили ведомого командира третьей эскадрильи Дмитрия Кравцова - младшего лейтенанта Валерия Панютина. Машина вспыхнула, но Валерий стал уходить на свою территорию. "Мессеры" - за ним. Панютин выпрыгнул с парашютом - фашисты открыли огонь. Кравцов не выдержал, бросился на выручку ведомому. Таким образом, одна пара оторвалась от основной группы. Вторая пара, Цыкин Капустянский, тоже оказалась скованной боем. Образовался смертельный клубок и вокруг третьей пары.

Горбунова прикрывал командир звена лейтенант Владимир Пещеряков. В один из моментов, когда на него и Горбунова обрушили свой огонь сразу два "мессера", oн ушел в сторону...

Хоронили мы Николая Ивановича Горбунова, уроженца села Водопьяновка Воронежской области, на кладбище села Грасово Одесской области. В почетном карауле стояли все его боевые друзья. Не было лишь Пещерякова, Совесть терзала его душу не только за капитана Горбунова, но еще и за своего ведомого лейтенанта Валентина Бегуна, которого ранее он потерял, уклоняясь от огня противника.

Всем было ясно, что причина гибели Горбунова и Бегуна - трусость Пещерякова. Такое у нас не прощалось.

Состоялось заседание выездного суда военного трибунала. Первое в моей жизни. Мне поручили выступить на нем общественным обвинителем.

Наверное, мои слова, высказанные от имени всех однополчан, били Пещерякова больше, чем сам приговор. Мы отказывали ему в доверии. Он отступил от военной присяги, за его трусость жизнью своей заплатили два летчика.

Военный трибунал приговорил Пещерякова к семи годам лишения свободы, а позже нашли возможным разрешить ему летать в нашем корпусе в качестве стрелка-радиста. В 1947 году случай свел меня с ним в академии, где он был командиром учебного звена. Кровью искупив свою вину, Пещеряков снова заслужил право быть летчиком.

Страх и трусость...

Это отнюдь не синонимы.

Страх как чувство присущ всем. Он возникает чаще всего перед неизвестностью, таящей в себе опасность, и выражается тревожным беспокойством, душевным смятением, скованностью действий. Страх бывает такой, что от него мороз по коже пробегает.

Однако в душе человека идет напряженная борьба между "опасно" и "надо". У сильных, волевых, дорожащих своей репутацией и честью, ставящих общие интересы выше личных, верх всегда берет "надо". У слабых - "опасно". И на свет появляется омерзительная, предательская трусость.