Читать «Вечный слушатель» онлайн - страница 31

Безмолвный, и моим буксиром будь отныне!

АРТЮР РЕМБО

(1854-1891)

БАЛ ПОВЕШЕННЫХ

С морильной свешены жердины,

Танцуют, корчась и дразня,

Антихристовы паладины

И Саладинова родня.

Маэстро Вельзевул велит то так, то этак

Клиенту корчиться на галстуке гнилом,

Он лупит башмаком по лбу марионеток:

Танцуй, стервятина, под елочный псалом!

Тогда ручонками покорные паяцы

Друг к другу тянутся, как прежде, на балу,

Бывало, тискали девиц не без приятцы,

И страстно корчатся в уродливом пылу.

Ура! Живот отгнил - тем легче голодранцам!

Подмостки широки, на них - айда в разгул!

Понять немыслимо, сражению иль танцам

Аккомпанирует на скрипке Вельзевул.

Подошвы жесткие с обувкой незнакомы,

Вся кожа скинута долой, как скорлупа,

Уж тут не до стыда, - а снег кладет шеломы

На обнаженные пустые черепа.

По ним - султанами сидит воронья стая,

Свисает мякоть щек, дрожа, как борода,

И кажется: в броню картонную, ристая,

Оделись рыцари - вояки хоть куда.

Ура! Метель свистит, ликует бал скелетов,

Жердина черная ревет на голоса,

Завыли волки, лес угрюмо-фиолетов,

И адской алостью пылают небеса.

Эй! Потрясите-ка вон тех смурных апашей,

Что четки позвонков мусолят втихаря:

Святош-молельщиков отсюда гонят вз*шей!

Здесь вам, покойнички, не двор монастыря!

Но, пляску смерти вдруг прервав, на край подмостка

Скелет невиданной длины и худобы

Влетает, словно конь, уздой пеньковой жестко

Под небо алое взметенный на дыбы;

Вот раздается крик - смешон и неизящен,

Мертвец фалангами по голеням стучит,

Но вновь, как скоморох в шатер, он в круг затащен

К бряцанью костяков - и пляска дальше мчит.

С морильной свешены жердины,

Танцуют, корчась и дразня,

Антихристовы паладины

И Саладинова родня.

ОТВЕТ НИНЫ

ОН: - Что медлим - грудью в грудь с тобой мы?

А? Нам пора

Туда, где в луговые поймы

Скользят ветра,

Где синее вино рассвета

Омоет нас;

Там рощу повергает лето

В немой экстаз;

Капель с росистых веток плещет,

Чиста, легка,

И плоть взволнованно трепещет

От ветерка;

В медунку платье скинь с охоткой

И в час любви

Свой черный, с голубой обводкой,

Зрачок яви.

И ты расслабишься, пьянея,

О, хлынь, поток,

Искрящийся, как шампанея,

Твой хохоток;

О, смейся, знай, что друг твой станет

Внезапно груб,

Вот так! - Мне разум затуманит

Испитый с губ

Малины вкус и земляники,

О, успокой,

О, высмей поцелуй мой дикий

И воровской

Ведь ласки п*росли шиповной

Столь горячи,

Над яростью моей любовной

Захохочи!..

Семнадцать лет! Благая доля!

Чист окоем,

Любовью дышит зелень поля

Идем! Вдвоем!

Что медлим - грудью в грудь с тобой мы?

Под разговор

Через урочища и поймы

Мы вступим в бор,

И ты устанешь неизбежно,

Бредя в лесу,

И на рукам тебя так нежно

Я понесу...

Пойду так медленно, так чинно,

Душою чист,

Внимая птичье андантино:

"Орешный лист..."

Я брел бы, чуждый резких звуков,

В тени густой.

Тебя уютно убаюкав,

Пьян кровью той,

Что бьется у тебя по жилкам,

Боясь шепнуть

На языке бесстыдно-пылком:

Да-да... Чуть-чуть...

И солнце ниспошлет, пожалуй,

Свои лучи

Златые - для зеленоалой

Лесной парчи.

Под вечер нам добраться надо

До большака,

Что долго тащится, как стадо

Гуртовщика.

Деревья в гроздьях алых пятен,

Стволы - в смолье,