Читать «Вечный слушатель» онлайн - страница 25

Бог великий! Бог великий! Все он сотворил:

Колючки для верблюдов и сено для коров,

Материнское сердце - лишь для тебя; спи сынок мой,

и будь здоров.

Пшеницу дал он богатым и просо дал беднякам,

Ходящим за подаяньем - отбросы и рваный хлам,

Пусть бык достанется тигру, стервятнику - падаль глотать,

Бездомным волкам назначил с голоду кости глодать.

Никто не вознесся слишком, никто не остался наг.

Стояла Парвати рядом, следя за раздачей благ.

Подурачить решила Шиву - то-то смеху будет, гляди!

И маленького кузнечика спрятала на груди.

Закончен раздел; богиня спросила, скрывая смех:

Властелин миллионов ртов, накормил ли ты вправду всех?

Шива, смеясь, ответил: Раздача благ - позади.

Сыт даже тот, которого спрятала ты на груди.

Богиня достала кузнечика - был слишком ясен намек.

Увидела: Меньший из Меньших грызет зеленый листок.

Пара Парвати перед Шивой, не подъемля в молитве глаз:

В самом деле бог напитал все живое в единый час.

Все он создал - Шива-охранитель,

Бог великий! Бог великий! Все он сотворил:

Колючки для верблюдов и сено для коров,

Материнское сердце - лишь для тебя; спи сынок мой,

и будь здоров.

НАПУТСТВИЕ

КОЛЬ УДАЛОСЬ МНЕ ВАМ ПОМОЧЬ

И ПОЗАБАВИТЬ ВАС

ТО ПУСТЬ ТЕПЕРЬ КОСНЕТСЯ НОЧЬ

МОИХ УСТАЛЫХ ГЛАЗ.

НО ЕСЛИ Б СНОВА В ТИШИНЕ

ПРЕД ВАМИ Я ВОЗНИК

ТО ВОПРОШАЙТЕ ОБО МНЕ

ЛИШЬ У МОИХ ЖЕ КНИГ/

"""

ИЗ ПОЭТОВ ИРЛАНДИИ

УИЛЬЯМ БАТЛЕР ИЕЙТС

(1865-1939)

РАЗМЫШЛЕНИЯ

ВО ВРЕМЯ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ

I

Родовые усадьбы

В богатом доме, средь куртин в цвету,

Вблизи холмов, вблизи тенистой рощи,

Жизнь бьет ключом, отринув суету,

Лиясь, как дождь, пока достанет мощи,

Расплескиваясь, рвется в высоту,

Чредует формы посложней, попроще,

Меняясь в них, дабы ценой любой

Не стать машиною, не стать рабой.

Мечты! Но и Гомеру бы, похоже,

Не петь, коль скоро бы не знать ему

Мерцанья черных янтарей, - и все же

Привычно думать нашему уму

О раковинах на прибрежном ложе,

С отливом не вернувшихся во тьму

Глубин, что и они когда-то были

Наследственною мерой изобилий.

Жестокий человек и деловой

Назначил зодчим, столь же деловитым,

Исполнить в камне план заветный свой:

На диво всем потомкам-сибаритам

Воздвигнуть символ чести родовой.

Но от мышей спастись ли даже плитам?

Десятилетья минут - и, глядишь,

Наследник мраморов - всего лишь мышь.

Но что, коль этот парк, где крик павлинов

Ночной порой звучит среди террас,

И где Юнона, склепный свод покинув,

Богам лужаек зрима каждый час,

Где посреди древесных исполинов

Дается нам отдохновенье глаз

Что, если все, что здесь доступно въяве,

Замена нашей гордости и славе?

Что, если герб, взирающий с дверей,

Гнездо традиций, древних и упрямых,

Блуждание вдоль зал и галерей,

Портреты предков в золоченых рамах,

Достоинство семейных алтарей.

Покоящихся в вечных фимиамах

Что, если цели нет у них иной:

Заменой быть для гордости больной?

II

Мой дом

Седая древность башни и моста,

Старинный дом в кругу оград просторном,

Кремнистая земля;

Символика цветущего куста

Меж вязами и одичалым терном;

Ветр зашумит, суля

Часы дождя и хлада,

И промелькнет на миг

Взволнованный кулик,

Заслыша топот и мычанье стада.

Ступени, свод, камин, бумажный лист,