Читать «Путь Единорога» онлайн - страница 7

- А потише не получится? - иронично спросил Костя.

- Нет, никак не получится, - решительно сказала Антонина Романовна. А потом у меня на них злости нету, от очков польза людям... Людям, поправилась опять смущенно.

- А вы обязательно должны разозлиться? - заинтересовался академик.

- Ага, - виновато кивнула женщина. - Лучше всего - если по-настоящему. Но можно и так... невзаправду. Чтоб подумать - мол, ах ты, зараза этакая, пошла с моих глаз... Ну и тогда выходит. А лучше взаправду. О прошлом годе у нас дожди были, а асфальт эвон когда проложить обещались, еще при Хрущеве, а все нету его, асфальту, вот и застряла машина. С картошкой машина-то. Витьки моего, старшего. Он и так непутевый, а тут еще скажут - мол, все люди ездиют, а тебя, косорукого, тягачом выволакивать надо. Такое меня зло взяло - я как глянула, так ее будто танком потащило - метров на десять, - Антонина Романовна засмеялась и сразу прикрыла рот ладошкой.

- Ну хорошо, хорошо, Антонина Романовна, давайте все же попробуем... ну вот, хотя бы сей предмет, - академик поднял с пола на стол пузатый портфель. - Тут ничего нет бьющегося, не бойтесь.

- Портфель? - как будто у самой себя спросила женщина и опустила глаза. - Это ладно, это можно...

Она резко подняла лицо, из ее глаз полыхнула такая ненависть, что Костя, как будто задетый взрывной волной, отшатнулся на стуле, чуть не упал. Та же волна приподняла портфель над столом, перевернула и сильно отбросила метров на пять. Он ударился в стеклянный шкаф, тот зашатался, задребезжал, но устоял. Антонина Романовна тут же вскочила и побежала поднимать портфель, бережно отряхнула его и поставила обратно.

- Извиняйте, если что...

- Антонина Романовна, если не секрет, - ласково сказал академик, - а что вы подумали про этот портфель, за что на него разозлились?

- Чего ж секретничать? - Женщина опять поправила платок. - Я подумала, будто в нем все наши семиряевские похоронки собраны. Семьдесят две за войну и еще две нынешних, с Афганистану.

- Спасибо, - тихо сказал академик.

- А скажите, Антонина Романовна, когда вы впервые заметили у себя... дар? - спросил Семен.

- А когда Федор выпивать стал. В семьдесят первом году. Сорок лет мужик был как мужик - ну, выпьет на праздник, и будя. А тут вдруг заладил: "Гибнет, мать, хозяйство, пустит нас новый председатель по миру", - и так каждый день, и все к злодейке прикладывается. Я уж ему говорила, говорила и даже бить пыталась, только он здоровый у меня бугай - поди сладь с ним! И вот, как сейчас, помню: прихожу с фермы, дело, значит, в среду, ясный день на дворе, ни праздника, ничего, а он сидит, подлюка, в обнимку с поллитровкой. Уж такое меня зло взяло! Я как глянула на ту бутылку - да пропади ты пропадем! А она, ровно птичка, порх со стола и в стенку! На мелкие кусочки! Ох, я испугалась! А Федька - тот вообще онемел, только к вечеру отошел... Ну мы, конечно, таились, не говорили о том даже ребятам нашим... Но разве удержишься... Скоро на ферме ремонт был, ну и, конечно, ушли ремонтники, а мусор вставили. А телята - они ж дурные, тычутся в кучить, а там - стекло, железяки... Я рассердилась - и весь этот мусор сгребла... А одна наша баба увидела - пошло-поехало... Потом привыкли. Если там где бревно мешает или еще что - иной раз зовут да еще и деньги суют, это ж надо! - Женщина опять засмеялась тихо и смущенно.