Читать «Пастушки облаков» онлайн - страница 5

— Я тоже Мирослава, одна Мирослава на весь полк. А Евтушенко — это кто? Ржавый, кыс-кыс.

— Кот тоже талисман?

— Мыши перкаль грызут и проводку. От винта!

Игорёк, торопливо надёргавший пучок полевых цветов вперемешку с травой, красивым жестом ловко бросил охапку в кабину штурмана, словно то были театральные подмостки. После короткого разбега тёмно-зелёный биплан, с надписью «Мстим за боевых подруг», красными звёздами в белой кайме и мышеловом на коленях пилота, неуверенно оттолкнулся от земли, оставляя, хвост, плотный шлейф дорожного праха цвета седой бороды. Воздушное судно сделало круг, не набирая высоты, пилот помахал рукой, не ангельский голос с небес прокричал что-то.

— Что-что они там?

— «Феи сено не едят!» Дуры, мои цветы выбросили. Вообще, шо это было?

— Интересно девки пляшут по четыре штуки в ряд, то грудями колыхают, то задами шевелят, — Марк отряхнул штанины. — Кот линяет. Наверняка это юмористки-пилотессы из аэроклуба. У них фестиваль исторической, этой, как её… реконструкции. «Дорогами Великой войны» — так называется. Ихний подскок (запасной аэродром. — Ред.) рядом. Прабабусю приглашали, как ветерана. Была на открытии.

— Непривычный вид без макияжа — как монашки. Видать, специально не крашенные, для натуральности. И бензином пахнут. Думали, мы поверим, что они прямо с войны в наше время перелетели. Улыбнитесь, лохи, — это прикол!

— А смотрятся убедительно — лейтенант с двумя кубарями на «этажерке». Прабабка что-то говорила про похожий случай с нею на войне. И вошебойка редко приезжала, стирали робы в бензине. Кстати, пилотесса симпатичная, глаза дюже голубые, аж васильковые. На мобильник мы их так и не сняли?

Когда друзья вышагивали по тротуару автодорожного моста, мимо, с явным превышением скорости, промелькнула легковушка, похожая на аспидную иномарку соседки Розалии Германовны. Преследовавшая полицейская машина на повороте перед въездом на эстакаду вдруг завиляла, повизгивая, и, стремительно съехав с обочины, увязла в камышах. «Мила своим движением вода остановившемуся человеку», — вспомнил Марк чьи-то строчки, стоя на самой середине моста и вытряхивая из банки останки богомола в реку, взволнованную состязанием двух «безбашенных» гидроциклов.

Марку подумалось: если представить, что это был бы не розыгрыш, то, вернувшись к своим, они показали бы газету из будущего, где нет Советского Союза, Россия строит капитализм, а Германия — ведущая страна Европы. Газету, конечно, признают фальшивкой и сфабрикованной провокацией, а доставивших её на фронт — расстреляют. Для них было бы лучше — выбросить её.

Когда вошёл, не звякнув калиткой, во двор, сторожевая Фланка брезгливо обнюхала пакет и вернулась в будку, не виляя хвостом. Дом был пуст. Увидев себя в зеркале, подумал: смотрюсь грустным смайликом. На столе свёртки кардиограмм, сборник Евтушенко с автографом автора на обложке и открытый фотоальбом. На знакомом с раннего детства военном фото — лётчицы сорок шестого женского полка ночных бомбардировщиков в строю на вручении гвардейского знамени. Вот юная красавица гвардии лейтенант Мирослава, его прабабушка. Рядом её штурман Глафира, умершая в госпитале от тяжёлых ран. По мобильнику сообщили, что старушку увезла скорая, а она интересовалась: «За мной прилетели? Салфет Вашей милости!»