Читать «Я слушаю детство» онлайн - страница 6
Михаил Павлович Коршунов
Дед разогнался было выпить, «поколотить в донышко» и третью, подморгнув Миньке - земля ведь на трех китах держится, а? - но бабушка сказала, что земля давно уже вертится без всяких китов, и отобрала штофик.
Дед пробурчал:
- Шла бы ты, Мотря, уроки писать.
- Успеется с уроками.
Бабушка учится в ликбезе при школе-семилетке. Деда это веселит.
- А что, Мотря, каковы будут твои соображения насчет звездного пространства? Ежели, как ты утверждаешь, земля вертится, то почему я сижу на стуле и голова у меня совсем не вертится?
- Завертится, - отвечает бабушка. - Как штоф выпьешь, так и завертится.
- Гм... Не научно. Кухмистер ты. Ну, а каков будет твой резон о Пуанкаре?
- Это еще что за выдумка?
- Не выдумка, главарь французского правительства.
- Отцепись!
- Вот оно. Тут мыслить политэкономией надо. Пока ты букву учишь, Пуанкаре хочет придавить нас экономически. Вы, мол, медведи и фальшивомонетчики, трактор сами не соберете и, что такое автомобиль, понятия не имеете, а уж чтоб доменную печь построить и задуть, так вам и не снилось. А от нас вы кукиш получите. При генеральном штабе Восточную комиссию создал с генералом Жаном. И все против нас.
- Не Жаном, а Жененом, - поправляет деда Борис.
- Не возражаю, - соглашается дед: авторитет Бориса в вопросах экономики и политики для него неоспорим.
В доме дед первым читает газету, и только когда поставит свою подпись, что означает: газета им уже проработана, - тогда она поступает к «челяди».
Имеется у деда толстая бухгалтерская книга, куда он вписывает события как чисто семейные, так и государственного масштаба.
Однажды, производя очередную запись, всхрапнул над книгой, и Минька прочитал:
П а р а г р а ф о д и н. Мотря хворает, жалуется на колики в пояснице. Прогладил ей поясницу горячим утюгом через тряпку. Полегчало.
П а р а г р а ф д в а. Завод «Коммунар» в Запорожье своими силами, без этих разных заграничных спецов, построил первый комбайн.
П а р а г р а ф т р и. Произошла смычка между северным и южным участками Турксиба.
После ужина бабушка моет в тазике ложки и миски, а дед говорит Миньке:
- А иди, стань у гардероба.
Дед будет делать засечку на ребре шкафа, отмечать, на сколько Минька подрос. Уже больше года, как Минька не был на Бахчи-Эли - жил у отца в Урюпинске.
Внук становится. Пятки и затылок прижаты к шкафу.
Дед вынимает из ящика с сапожными инструментами острый, для окантовки подметок, ножик, вместо ручки обмотанный рогожкой, и кладет шершавую от порезов и поколов ладонь Миньке на голову.
Минька, точно гусеныш, напрягает шею. Но дед не сильно надавливает на макушку - сократись, хитрик, не лукавь.
Минька пружинит шеей, будто сокращается. Дед ногтем царапает по ребру шкафа. Минька отходит. Дед по царапине наводит ножом, достает из кармана химический карандаш, мусолит его и пишет сбоку год и месяц.
- На много вырос? - беспокоится Минька, стараясь через локоть деда взглянуть на отметку.
- Да не, - подсмеивается дед. - На макову зерницу.
С улицы доносится негромкое бренчание настраиваемых мандолин и балалаек.