Читать «Записки современника» онлайн - страница 58
Степан Петрович Жихарев
28 сентября, четверг.
Дедушка прав: такой трагедии, какова «Эдип в Афинах», конечно, у нас никогда не бывало ни по стихам, ни по правильному, расположению. Последнее достоинство соблюдено в ней от первой до последней сцены — а это главное; стихи бесподобные; действующие лица говорят все свойственным им языком, без чего, впрочем, стихи не были бы и хороши; мысли прекрасные, чувства бездна; есть сцены до того увлекательные, что невольно исторгают слезы; никакой напыщенности: все так просто, естественно — словом, «Эдип» такое произведение, от которого нельзя не быть в восхищении.1 Театр был полон — ни одного пустого места, и восторг публики был единодушный. Плавильщиков, игравший роль Эдипа, был большею частью хорош, а в некоторых сценах даже превосходен: в 1-м явлении второго действия, когда он узнает, что находится близь храма Эвменид:
Храм Эвменид! Увы, я вижу их: оне Стремятся в ярости с отмщением ко мне
и проч.
он, кажется мне, слишком горячился, но зато с каким высоким чувством печального воспоминания сказал он следующую тираду:
Гора ужасная, несчастный Киферон,
Ты первых дней моих пустынная обитель,
Куда на страшну смерть извлек меня родитель
и проч.
или:
Видала ль ты, о дочь, когда извергнут волны Обломки корабля?
Вот жизнь теперь моя*
но верхом совершенства игры его была сцена с Полинином, в которой он точно выказал дарование необыкновенное и был преимущественно превосходен:
Зри руки ты мои, прошеньем утомленны,
Ты зри главу мою, лишенную волос:
Их иссушила скорбь и ветер их разнес.
или:
. . . Тебя земля не примет:
Из недр отвергнет труп и смрад его обымет!
Я не мог хорошо запомнить стихов, потому что плакал, как и другие, и это случилось со мною в первый раз в жизни, потому что русская трагедия доселе к слезам не приучала.
Зато какой Креон — Колпаков, какой Полиник — Прусаков* какая Антигона — Воробьева и какой Теней! Правда, Тезей — Злов* туда и сюда: немного холоден, немного на ходулях, по крайней мере* не смешон. При следующих стихах, которые произнес он недурно:;
. . . Мой меч союзник мне И подданных любовь к отеческой стране,
Где на законах власть царей установленна,
Сразить то общество не может и вселенна,
театр поколебался от рукоплесканий и криков: «браво» и проч. Спасибо нашей публике, которая какова ни есть, не пропускает, однако ж, ничего, что только может относиться к добродетелям обожаемого нашего государя.
Матушка пишет, что послезавтра должен приехать Альбини и чтоб я приготовил им спокойное помещение и угостил их как можно радушнее и лучше. Об этом мне напоминать нечего: мы с Петром Ивановичем не занимаем и половины дома; следовательно, все остальные комнаты к услугам любезного доктора и распреми-лой его подруги. Что же касается угощения, то об этом я также
7*
давно позаботился: от кислых щей до разных медов и наливок — всего приготовлено вдоволь, а о кушанье нечего и говорить: одних разве фазанов не будет. Сколько бы ни пробыли здесь они, не почувствуют решительно ни в чем недостатка; даже снарядил для них и карету. Итак, милости просим, желанные гости!