Читать «Записки современника» онлайн - страница 130

29 мая, вторник, Тула.

Тула городок — Москвы уголок. Это так же справедливо, как справедливы, большею частью, и все народные замечания и поговорки. Тула может точно назваться Замоскворечьем, по своим каменным зданиям, красивым улицам, по движению на них народа, по своей торговле и промышленности; один оружейный завод стоит иного города. Я ходил взглянуть на этот завод. Начальник его, генерал Чичерин, ласковый и приветливый, дал мне в проводники заводского пристава, Капитона Карловича Шультена, который все показал мне в подробности и обстоятельно, старался меня вразумить в заводское производство. На заводе встретил и директора П. Г. Цвиленева. Он, между прочим, сказывал, что мастеровые, работающие на этом заводе, составляют какую-то особенную касту, так что всякого из них всегда отличить можно от других мастеровых по ухваткам, походке и по образу изъяснения. Цвиленев утверждал, что тульские оружейники отличаются неимоверною бойкостью в поведении и смышленостью в своем деле, необыкновенно понятливы и переимчивы: им стоит один раз только взглянуть на какую-бы то ни было вещь, чтоб ее сделать, но зато с ними надобно уметь ладить и держать ухо востро, иначе тотчас сядут тебе на голову. «Конечно, — присовокупил Цвиленев, — они не дошли еще до степени плутовства вошанских ямщиков, однако ж есть из них такие, которые, как говорится, в одно ухо влезут, а в другое вылезут, так что и не услышишь; так поэтому не даром один проезжий, выведенный, видно, из терпения медлительного починкою своего экипажа и вынужденною за нее огромною платою, написал к ним на стене о б-щественного трактира, где я останавливался, следующие вирши:

О вы, мастеровые Тулы!

Вы настоящие акулы:

Мне с вами времени и деньгам лишь изъян.

Все молодцы вы на посулы, ,

А только смотрите в карман.

в. в—ъ.

Желал бы я знать, кто этот «В. Б—ъ», и подозреваю близкого соседа.

Некоторые купцы, давно знакомые с нашим домом, приглашали меня к себе и, между прочим, знаменитый некогда торговец лошадьми и поставщик их ко двору, старик Гаврила Рожков, которого я посетил с удовольствием, пил у него чай и пуншевая с ним; «в благодарность за компанию», как он выразился, «и в воспоминание моего детства» подарил он мне прекрасную старинную голландскую картину, изображающую конный завод, и заставил старшего сына Ивана тряхнуть стариной, то есть, спеть несколько русских песен. Этот сын его, Иван, проживавший прежде по торговле своей в Петербурге, был славен в свое время прекрасным голосом. Он до такой степени был мастер петь русские песни, что вошел в пословицу: «поет как Рожков», говорили про певца, которого похвалить хотели. По этому случаю многие знатные особы приглашали его на афинейские вечера; он бывал еженедельно у князя Безбородко или у приятельницы его, которая после выдана была¹ за статского советника Ефремова. Но дар песен был только второстепенным качеством Рожкова, а главным были необыкновенные удальство и смелость, которые доставили ему покровительство тогдашних знаменитых гуляк, графа В. А. Зубова и Л. Д. Измайлова. Они держали за него известный огромный заклад, в тысячу рублей, состоящий в том, что Рожков верхом на сибирском своем иноходце взъедет в. четвертый этаж одного дома в Мещанской, к славной в то время прелестнице Танюше, ² — и Рожков не только взъехал к ней, но, выпив залпом бутылку шампанского, не слезая с лошади, тою же лестницею съехал обратно на улицу. Тысяча выигранных рублей были наградою Рожкову. Бедный Иван Гаврилович не может забыть этого подвига и, несмотря на свои 45 лет и почти лысую голову, с таким энтузиазмом описывает прелести гостеприимной Аспазии, что невольно возбуждает в вас любопытство: «Девица рослая, — говорит он, — дородная, белая, румяная, что называется, кровь с молоком; глаза на выкате, так тебя съесть и хотят; а волосы, волосы чуть не до самых пят.¹ Когда я взъехал к ней в ф а т е р у, окружили меня гости, особ до десяти будет, да и кричат: „Браво Рожков! шампанского!“. И вот ливрейный лакей подает мне на подносе налитую рюмку, но барышня сама схватила эту рюмку и выпила, не поморщась, примолвив: „Это за твое здоровье, а тебе подадут целую бутылку“».