Читать «Записки современника» онлайн - страница 126

Не отчаивайся ты, слабая дева: в искренности покаяния твоего заключается твое искупление. Тому, кто прибегает к раскаянию, всемогущий внезапно ниспосылает лучший из даров своих: святую, многожеланную надежду.

14 С. П. Жихарев

А я, твой верный, почти отживший уже друг, посылаю тебе печальное покрывало покаяния.: прикрой им все твое прошедшее, все бедственные случайности твоей жизни»*¹

Разумеется, что это слабая копия с прекрасного оригинала. Гейдеке из всякого случая всегда выведет поэтическое и вместе христианское заключение.

Был у Всеволожских. Сказывали, что будто бы в Москву назначается другой губернатор и что сам Александр Андреевич просится в отставку. Не думают, однако ж, чтоб его отпустили, а разве дадут другое назначение.

Обер-прокурор Боборыкин рассказывал, что он определил к себе в канцелярию одного приезжего из Орла, бедного гимназиста, вот по какому случаю. Этот гимназист, Корнильев, сын какого-то орловского канцеляриста, по приезде остановился у известного стряпчего Григорьева, великого поклонника Бахусу, который начал его образование тем, что повел в Кремль взглянуть на Ивана-великого, царь пушку и большой колокол. Проходя по Тверской мимо трактира мадам Шню, Григорьев приказал Корнильеву подождать его на улице, а сам забежал в трактир выпить рюмку водки. По возвращении Григорьева юноша спросил его, что это за дом, куда заходил он. — «Дом сумасшедших», — отвечал Григорьев. — «Дом сумасшедших, — возразил без запинки Корнильев, — да как же это вас оттуда выпустили?»-Боборыкин узнал об остром ответе мальчика и взял его на свое попечение. Бедняк удачным словом проложил себе дорогу, а то, может быть, и долго прошатался бы без определения в службу.

^г' ¹ 2 мая, среда.

Вчера прошатался целый день на гулянье в Сокольниках и видел почти всех знакомых. Что-то многие опять начинают толковать о войне, а некоторые и нетерпеливо ее желают. В палатке главнокомандующего было пропасть гостей, но сам он не был, по случаю нездоровья. Поезд графа Орлова так же был наряден, как и в прошлом году, но в нынешний раз он не сделал на меня такого уже впечатления: люди одни и те же, один и тот же порядок и то же убранство;

самые лошади те же; впрочем, ко всему присмотреться можно, даже со временем и к жизни. Nil admirari. Это, может быть, и очень покойно, но чтоб весело было — не думаю.

В палатке Е. Е. Ренкевича дым коромыслом: весь город, начиная от губернатора и обер-полицеймейстера до вральмана Бородулина. Кушают мороженое, пыот шампанское и закусывают бисквитами. Не токмо всякому приходящему, но и мимо идущему предлагается чашка чаю, рюмка вина или какое-нибудь лакомство. Палатка Ренкевича точно приемная трапеза какого-нибудь древнего болярина: милости просим всякого без разбора.

Ренкевич сказывал, что тесть его, Пашков, великий охотник до разных редких птиц, получил недавно из Англии пару черных лебедей, которые в самой Англии считаются еще редкостью; они привезены чуть ли не из Австралии, а теперь плавают по садовому пруду против дома Пашкова на Моховой,¹ где всякий день можно их видеть. Завтра непременно взгляну на них.