Читать «Записки современника» онлайн - страница 108

Свой с грозным смехом повернуло —

Ты видишь, видишь, как мечты Сиянье вкруг тебя заснуло,

Прошло, остался только ты.

Остался ты! и та прекрасна , Душа почтенна будет в век,

С которой ты внимал несчастна И был в вельможе человек,

Который" с сердцем откровенным Своих и чуждых принимал,

Старейших вкруг себя надменным Воззрением не огорчал.

Ты был что есть, и не страшися Объятия друзей твоих:

Приди ты к ним! и проч.¹

Вот каков был Зубов; а вот Измайлов: подарить вновь избранному исправнику тройку лошадей с дрожками, дать ем^ полюбоваться этим подарком и после, когда тот в восхищении вздумал узнать лета лошадей своих и посмотреть им в зубы, — приказать тройку отложить, снять с коренной хомут и надеть его на исправника, запречь его самого в дрожки и заставить отвезти их в каретный сарай под прихлестом арапника, с приговоркою, что даровому коню в зубы не смотрят; или ² напоить мертвецки пьяными человек пятнадцать небогатых дворян-соседей, посадить их еле живых в большую лодку на колесах, привязав к обоим концам лодки по живому медведю, и в таком виде спустить лодку с горы в реку, или проиграть тысячу рублей приверженцу своему Шиловскому, вспылить на него за какое-то без умысла сказанное слово, бросить проигранную сумму мелкими деньгами на пол и заставить подбирать его эти деньги под опасением быть выброшенным за окошко! Каприз, один только безотчетный каприз — стихия этого человека. К сожалению, находятся еще люди, которые ищут в нем и, не взирая на все унижение, которому он их подвергает, они смотрят ему в глаза, как жрецы далай-ламы своему идолу. Исправник лошадей все-таки взял, соседи проспались и также продолжали безвыездно пользоваться его гостеприимством, а депутат Шиловский разбросанные па полу денежки все подобрал и опять по временам мечет ему банк, как будто между ними ничего и не происходило. О temporal

13 февраля, вторник.

Бывший наш учитель французского языка в пансионе Ронка, Лаво, с таким же учителем Алларом намерены основать обширную торговлю французскими книгами и завести в центре города, на Лубянке, книжную лавку. Библиографических знаний у них достанет, но достанет ли капитала — это вопрос. Утверждают, что они могут поддержать себя, подобно другим, оборотами кредита, но это все ненадолго: à la longue этот кредит и задушит их.

А, право, желательно, чтоб в Москве хотя французская книжная торговля развилась и процвела, если уж русская не развивается и не процветает. Все вообще жалуются на недостаток учебных пособий и средств к высшему образованию: специальных и технических книг вовсе здесь не сыщешь, надобно выписывать их из Петербурга. Русские книгопродавцы не могут понять, что для книжной торговли необходимы сведения библиографические, зато и в каком закоснелом невежестве они находятся! Ни один из них не решится предпринять ни одного издания новой книги на свой счет, потому что не сумеет оценить ее достоинства. Уверяют, что известнейшие московские книгопродавцы все хорошие люди, но какая в том прибыль литературе и литераторам? Ни в Мее и Грачеве, .ни в Акохове, Немове и Козыреве нет даже глазуновской сметливости, чтоб кормить типографии изданием хотя «Оракулов» и «Сонников», а Клаудий сделался типографщиком. О прочих не стоит и упоминать: просто мелкие букинисты. Впрочем, немного доброго сказать можно и об иностранных книгопродавцах: ни одного в Москве из них нет, которого можно было бы сравнить с каким-нибудь Гарт-кнохом, Рейхом или Николаи, а цены за книги назначают баснословные: опытные .люди утверждают, что втрое дороже, нежели они стоят за границею, да и то промышляют большею частью всяким хламом текущей литературы. Французские книги еще можно найти у Riss et Saucet. С тех пор, как завелся здесь французский театр, они выписывают много драматических новинок, но итальянских и английских книг не сыщешь ни в одной лавке; старейший из здешних книгопродавцов, Ридигер, бывал некогда богат книгами классической литературы,^v но теперь жалуются на его бездействие. Люби, Гари и Попов не что иное, как обыкновенные содержатели типографии без всякой предприимчивости: отстали от века.¹ Кур-тенер сдал торговлю зятю своему, Готье, и еще неизвестно, что будет. У Горна много старых немецких книг, большею частью педагогических, но о пополнении своей лавки новыми он, кажется, вовсе не думает. Теперь выступает на сцену Лангнер с собственным своим изданием отрывков иностранной литературы. Будет ли в нем прок — увидим.