Читать «Эпифания викария Тшаски» онлайн - страница 97

Прошло несколько недель, и квартира была продана, деньги поступили на ее счет, квартиранты были безоговорочно выставлены из старого однокомнатного жилища, все нужное барахло было перевезено назад в ту комнатушку, в которой Малгожата все начинала двенадцать лет назад. Спецу по компьютерной графики со своей прошлой работ она пообещала совместный ужин, если тот сделает ей несколько приличных пресс-удостоверений; обещание она, естественно, не выполнила, но удостоверения получила. После этого она провела полнейший research: польская пресса, локальная пресса, дискуссионные списки, фановские страницы – все было обработано в соответствии с наилучшей журналистской тактикой, все разложено по элегантным папочкам в ноутбуке. Теперь Малгожата знала про ксёндза Тшаску абсолютно все, у нее было подготовлено полнейшее досье. И из ее разработки выглядывал порядочный и скромный человек. Тем сильнее она его ненавидела.

И, в конце концов, тронулась. На трамвае подъехала к дому своего бывшего ухажера, села в припаркованный возле ограды "мерседес". Малгожата опорожнила все бардачки и багажник, все найденное забросив в сад через забор. С удовлетворением она убедилась, что на машине ездила другая женщина, все губные помады, сумки для покупок, наушники от мобилки и записные книжки, плащ и зонтик очутились на снегу. Малгожата запустила двигатель и позвонила хозяину авто: Беру на время, мой милый, за все те обещания, которые ты давал. "Сумасшедшая!" – заорал бывший в телефон и выбежал из дома; Малгося дождалась, когда он добежит до калитки, улыбнулась и уехала. Нет, ьывший в полицию звонить не станет, он бы сгорел от стыда, а если ее задержат мусора, то вместо доверенности она даст взятку. Достаточно крупную. Или отправится с мусором в мотель. Ей один черт.

Подскакивая на выбоинах геркувки, Малгося добралась до Силезии. Номер в гливицкой гостинице сделался ее оперативным центром. Администратору заявила, что не желает, чтобы в ее номере проводили уборки; мягкие обои вскоре покрылись желтыми листками с заметками и газетными вырезками, прикрепленными цветными шпильками. Над письменным столиком повесила большую карту округи, на которой цветными фломастерами отмечала места собственных визитов, отмечала номера сделанных снимков и адреса людей, с которыми разговаривала.

Поднятая на воздух плебания; исцеленные люди, к которым неожиданно возвратились старые болезни. Все молчали. Жизнь шла по-старому, люди ходили в костёл и на работу, возвращались, обедали, посылали детей в школу, в которой учительницы ставили колы и пятерки; делали закупки, сплетничали под магазином, но никто не вспоминал про ксёндза Тшаску. Никто не знал, что с ним случилось, никто и не пытался ничего узнать, все были счастливы тем, что чудо вновь прератилось в нормальность, что ксёндз в своей проповеди вновь корит присутствующих за тех, которых на мессу не ходят. Они припали к вновь обретенному порядку, и всем не пришлось даже притворяться, что ничего и не случилось, потому что и в самом деле ничего ведь не произошло. На покрытой землей могиле Теофила Кочика дети сметали снег и зажигали лампадки.