Читать «Ранний снег» онлайн - страница 7

- Идите! Идите назад! Чего глаза пялить?! Чего тут ещё не видали?!

Но мы не двинулись с места.

До этого на войне мы не видели мёртвых женщин. Мы видели одних только мёртвых мужчин.

Петряков постоял, помолчал. Затем медленным движением стащил с себя шапку. Люди тоже сняли шапки один за другим. Несколько мгновений царила тишина. Было слышно тяжёлое, застуженное на морозе дыхание. Потом все пошли в разные стороны, молчаливые, каменнолицые.

- По машина-а-ааааам!

Заскрипев десятками, сотнями визгливых колес, колонна, наконец, стронулась с места и двинулась дальше.

Сидя в тесном неосвещённом автобусе, мы долго молчим, всё ещё находясь под впечатлением только что увиденного. Марьяна толкает меня в бок и спрашивает тихонько, так, чтобы Иван Григорьевич не услыхал:

- Ты всё видела? Разглядела?

- Да.

- Ну и что? - Она сердится. - Чего ж ты молчишь!

- Ничего. Просто так, размышляю.

- О чём?

Я пожала плечами - дурная привычка, от которой ни в школе, ни дома не могли отучить.

Как я могу ей в двух словах рассказать о том, что мне вдруг пришло в голову? Объяснить это было бы очень непросто.

Мне кажется: ужасна не эта мёртвая женщина, лежащая там, на снегу, на обочине, в безобразной позе, и не её смерть в страшных муках.

Ужасны мы, живые, стоящие с нею рядом.

Человеческий мозг, эта умная и всё понимающая машина, помимо других своих свойств, по-видимому, имеет ещё и какие-то неизвестные нам защитные, охранные свойства. А иначе почему так поверхностны и торопливы наши мысли о смерти? Почему так назойливо, так бессовестно-лучезарно во мне ощущение счастья оттого, что это не я лежу на снегу истерзанной, жёлтой, каменной плотью, а она, незнакомая мне, чужая женщина? Почему я смотрю на неё и не плачу? Почему я забуду о ней, очень скоро забуду? И все люди, смотревшие на неё, очень скоро забудут?! А ведь забывать об этом нельзя.

Почему человек вообще забывает? Почему каждый раз ему обязательно надо напоминать, давать крепкую взбучку, чтобы он наконец запомнил, заучил, зазубрил?

Люди с помощью счётно-электронных машин сумели расшифровать письмена народности майя, изобрели синераму, предпочли Венере Милосской Брижит Бардо, создали музыку, которая в сочетании с пляшущими на экране разноцветными бликами заставляет тебя то засмеяться, а то загрустить, они танцуют твист или мэдисон вместо устаревшего вальса. Но забывают они всё тем же старинным, испытанным способом, как и древние наши предки: просто выбрасывают из головы и забывают. Человек - это самое несовершенное запоминающее устройство.

Кто-то где-то сказал: человечество в целом, мол, всё помнит. Весь нажитый миллионами поколений опыт. Это только отдельный индивид забывает. Уж такая у него дырявая память! Он один-одинёшенек. Он слабое существо и поэтому имеет право не помнить.

Но я-то знаю: старается забыть тот, кто не хочет помнить, кому нет выгоды что-либо помнить. У таких всегда короткая память. Такой всегда себя бережёт. Тяжёлые воспоминания ему действуют, видите ли, на нервы. Он потом не может долго уснуть. Ему снятся кошмары. Ему снится, что он тоже может вдруг умереть, а это, видите ли, для него невозможно. Он к этому ещё не готов. Поэтому утром, просыпаясь, он в плохом настроении и готов на уступки: ах, пожалуйста, пусть гибнет всё, что угодно, только не я! Только не я и не моё драгоценное здоровье. И не здоровье моей драгоценной супруги. Только не мой текущий счет в банке.