Читать «Очерки» онлайн - страница 78

Все это: где зверю привольно, где трудно, что нужно, что вредно, — все это удалось узнать ученым трудом, зорким досмотром и тысячами опытов совхозов и зоопарка. Но смотрите, такая смешная и обидная штука: северный олень — лопарская корова, — которого, кажется, знали, к которому привыкли не меньше, чем к домашнему петуху, — этого оленя хотели устроить жить в нашем морозном и снежном крае, в Московской области. Оказалось, что северный олень — это два зверя на тех же четырех копытах. Один зверь — летний, другой — зимний. Зима и лето на его заполярной родине так резко разнятся, что весь зверь — северный олень — перерождается по этим двум сезонам. Зимой кровь, все соки, пищеварение, весь его жизненный режим — все другое. Он живет и дышит иначе.

Зимой северному оленю нужен тамошний, тундровый, мох — ягель. Он острыми копытами раскапывает заполярный снег и жадно начинает глодать из-под снега мерзлый тундровый мох. Он найдет его всюду: на бегу, на дороге. А поставьте вы этого оленя зимой в стойло на душистое сено, на самые разлучшие парные коровьи корма — ничто, ничто не мило зимнему оленю; он отощает, захиреет и сдохнет тут же на лучшем сене, у сытных кормов. Зимнему северному оленю давайте ягель. И пока мы не вырастим ягеля в наших местах, не привозите к нам этой заполярной коровы.

И вот, когда ученые в зоопарке стали пристально исследовать жизнь зверей и птиц, они натолкнулись на чудо. Оказалось, что северный житель, глухарь, морозит себе ноги на зимнем морозе, а с виду изнеженный южный франт, фазан, на самом крепком морозе ходит босиком, и хоть бы что — лапы целы. У этой южной птицы лапы голые, а у глухаря-мужичка они в перьях, будто в валенках. Спасает он эти свои ноги тем, что засовывает в снег, — там теплей и укрыто от ветра.

В чем же дело? Фазанья кровь оказалась более морозостойкой, она не застывает натвердо при этом морозе, когда каменеет кровь в лапах глухаря. А ведь, казалось бы, ни за что не поверить, что нежный фазан, кавказский житель, с своим тонким цветистым хвостом, крепче глухаря, этого медведя среди птиц.

Ученые додумались: ведь это не один случай. И не только в птичьем царстве неожиданно приходится наталкиваться на ту врожденную приспособленность живого организма, которая вовсе ему не нужна в привычных условиях его жизни. Кто бы мог подумать, что нежнейший тропический цыпленок — маленький страус — не побоится сорокаградусного мороза? Кто бы сказал, что завзятый хищник — лиса — будет жить на коровьих кормах, лишь с маленькой мясной приправкой, казалось бы, лишь для вкуса? Белый медведь родится и живет на льду, плавает в мерзлой воде и обходится на лютом ветру и морозе без всяких берлог. Кто бы подумал, что он вынесет московское лето, когда жара в иные дни бывает 30R С в тени? Оказывается, ничего. Пережил, не сдох, хоть — что говорить — трудненько приходилось.