Читать «Разлад и разрыв» онлайн - страница 21

На титульном листе ардисовского издания “Бледного огня” написано: “Перевод Веры Набоковой”. Двухлетний труд Алексея Цветкова пропал даром. Роман “Пнин” вышел в переводе Барабтарло и Набоковой. Впоследствии в России, к 100-летию со дня рождения писателя, был выпущен его пятитомник, в котором “Пнин” и “Бледное пламя” (так в этом издании) даны в переводе Сергея Ильина. Но в 2010-м “Азбука” переиздала перевод Веры Набоковой. Имя Цветкова опять не упомянуто.

NB: Тайно-враждебное, коварно-заговорщическое отношение одного супруга к другому, доходящее до планирования убийства, подробнейшим образом описано во многих романах Набокова: “Король, дама, валет”, “Соглядатай”, “Приглашение на казнь”, “Лолита”, “Бледный огонь”. Всякий, кому доводилось иметь дело с гневливой госпожой Набоковой, наверное, вскоре начинал почесывать в затылке и приговаривать про себя: “А-а, теперь понимаю”.

Первый каталог “Эрмитажа”

Да, “подставь правую щеку, когда тебя ударили в левую” — высокий призыв. Но там же, в Евангелии, Христос говорит: “Много званых, но мало избранных”. На “избранного” я не потянул, правую щеку подставить не сумел. Кроме того, никак не мог ощутить свою семью, своих “домашних” — врагами. Мне надо было спасать себя и их — это сделалось главной задачей. И виделся единственный путь: превратить наше наборное дело в полноценное русское издательство.

В начале марта 1981 года я разослал письма знакомым писателям-эмигрантам, извещая их о своем намерении, приглашая присылать рукописи в новое издательство. Многие откликнулись, издательский портфель стал быстро наполняться. К маю мы смогли выпустить первый каталог, в котором объявляли о девяти запланированных книгах. Среди них были: сборник пьес Василия Аксенова, роман Георгия Владимова “Три минуты молчания” (без цензурных изъятий, сделанных в советском издании), сборники рассказов Руфи Зерновой и Ильи Суслова. Список открывало имя Сергея Аверинцева — я давно мечтал издать под одной обложкой репринты его статей, печатавшихся в журнале “Вопросы литературы” в 1960-е годы. Он был единственным нашим автором, жившим в тот момент в России, но я полагал, что перепечатка на Западе материалов, одобренных советской цензурой, не может представлять никакой опасности для него.

В сопроводительной вводке к каталогу говорилось:

“Четверть века назад стена, разделившая русскую литературу в 1917 году на две части, дала первую трещину. С тех пор процесс разрушения этой стены шел необратимо. Советская цензура не может уже больше никого приговорить к литературному небытию — рукописи и авторы получили возможность ускользать от нее на Запад. Русский читатель в России не обречен теперь довольствоваться подцензурным оскопленным творчеством — почти любая книга, изданная на Западе, любой журнал прорываются обратно в Россию... Русская литература последней четверти века — вот главная сфера деятельности нового издательства “Эрмитаж”. Участие в процессе разрушения разделяющей стены — главная устремленность. Поэтому в ближайшие годы мы планируем печатать романы и поэмы, литературоведческие сборники и философские исследования, пьесы и мемуары, написанные в послесталинскую эпоху русскими авторами, живущими как по эту сторону границы, так и по ту”.