Читать «Тайные улицы, странные места» онлайн - страница 61

— Не голодный? — Женя положила фонарик на стол, села, придвигая к себе коробку.

— Нет. Я арбуз ел, дома.

— Тоже мне, еда, — засмеялась Женя, отматывая с картонки кусок белой тесьмы, — ладно, тогда пару часов поработаем, потом я тебя домой провожу.

— Как домой, — сказал Женька упавшим голосом. Хотел добавить, а приключения? Но постеснялся, что он, как маленький, будет канючить. И потом — если обещал. Отану. Нужно сделать.

— Принеси простыню. Они уже высохли хорошо. Одну, что с краю висит.

В спину ему добавила:

— Не провались в стекло!

Женька осторожно стащил с натянутой проволоки пахнущее свежестью белейшее полотно, оставив пустые прищепки. Принес, подхватывая концы, чтоб не наступить. Женя расстелила край по столу, оглядела, задумываясь. Потом показала пальцем:

— Я тебе нитку вдену, и вот тесьма, делаешь петлю и пришиваешь, вот сюда. Потом такую же — подальше. Шей крепко, хорошо?

— Угу, — Женька проследил, чтоб голос казался бодрым.

Когда домучил первую петлю, понял, все-таки это не совсем простыни. Цыганская игла туго входила в ткань, пальцы болели. Даже спрашивать о чем-то, два раза ужалив себе ладонь, не стал, хотя вопросов было — миллион. Сосредоточился, и когда Женя заканчивала на своем краю третью аккуратную петельку, гордо показал и свою работу. Заодно вспомнил, когда последний раз иголку в руках держал, кажется в пятом классе, в лагере пришивал пуговицу к рубашке. А так — все мама. У которой — золотые руки, все так говорили.

— Это для чего? — спросил, воюя со второй петлей.

— Увидишь, — иголка в руках девочки ходила мерно, блестел наперсток на среднем пальце. Снизу со двора слышно было, как квохчет петух, приговаривая что-то на своем петушином языке — слегка угрожающе, будто сейчас заорет. Женька всякий раз замедлял работу, боясь — вздрогнет и уколется острейшей иглой. Поняв, девочка слегка улыбнулась. Подняла голову от шитья.

— Арамис, — позвала строго, но негромко.

С голосом соединился внезапный порыв свежего ветра, захлопали развешанные полотнища, мерцая сумрачной белизной. Кинувшись вниз, ветер подхватил какую-то пустую жестянку и на полукрике петух умолк, словно получил подзатыльник. А ветер — утих.

Женька, держа в одной руке иглу, а в другой обрезок тесемки, поднял брови, вопросительно глядя на девочку. Та опускала лицо все ниже, но потом подняла, не переставая улыбаться.

— Арг, ой, Отан его купил у соседей, на нижней улице. Они собирались продать его другим соседям, что во дворе через стенку. На куриный бульон. Потому что орет дурачок, когда не надо. Тут он никому не мешает. Смешной, да?