Читать «Тайные улицы, странные места» онлайн - страница 31

Боясь пошевелиться, он застонал, но тут же притих — ракет в голове прибавилось. Летали, стукаясь об череп, и даже думать от них было больно. Тогда он перестал пытаться, лежал тихо-тихо, боясь начать хоть что-то и выжидая, чтоб через время сделать еще попытку.

А потом пришел голос. Откуда-то из-за головы, сказал нараспев, словно пробуя слово на вкус, словно оно — булка, или пирожок с начинкой.

— Про-о-вин-ци-я… — голос оказался мужским, сочным.

Повторил еще раз, кашлянул, словно распеваясь, и продолжил:

— Терра. Те-ерра инког-нита! Гм…

После паузы:

— Что там у нас еще? А? Ну, хорошо, да. Усадьба. У-у-усаадь-ба. Пожалуй, нет. Полис. По-о-лис… М-м? Столица! Столица, в конце-концов. М-да…

И вдруг, явно рассердившись, сказал совсем другим тоном:

— И все равно не понимаю. Не по-ни-маю! А почему тогда не поселок городского типа? Прекрасно ведь, ах ты моя Пэгэтэ! Нет. С тобой даже спорить бесполезно! В голову лезет сразу «Пэгэтэ ты моя, Пэгэтэ», и нечего хихикать. А имя? У вас, милая моя, иссякло воображение? Что? У мироздания миллионы прекрасных имен!

Женька осторожно повел носом. Легкий ветерок принес запах, и боль в голове притихла, только нос казался тяжеленным бананом и ужасно ныла переносица. Глаза он не открывал, но вместо привычной красноты на внутренней стороне век поплыли, сливаясь, легкие пятна знакомого цвета.

— Лаванда, — разлепил он пересохшие губы, шепча еле слышно, только для себя, — ла-ван-да…

— О, — с неудовольствием отозвался мужской голос, — ну, давай, просвещай своего героя, мадемуазель Местечко. И почему, собственно — он? Не нашлось поинтереснее?

Женька оскорбленно распахнул глаза. И сразу же прикусил губу, а следом тут же пожалел, что прикусил, в губе застреляло болью. Или это зубы болят?

В поле зрения вплыло полузнакомое лицо, склонилось, держа в широких глазах озабоченное выражение. Пухлые, в трещинках, губы разомкнулись, пропуская слова:

— Он сильный. И добрый.

— Кто? — хрипло спросил Женька, стараясь не опускать веки, но голова снова заболела и глаза сами закрылись.

— Лечи, — провозгласил мужской голос язвительно, — оберегай! Окружай заботами. Лелей, я бы сказал! И холь!

С каждым словом голос удалялся, потом заскрипело, хлопнуло. И вдруг заорал, смягченный помехой и расстоянием:

— Меотида! Мео-ти-да, негодное ты существо!

Женька лежал с закрытыми глазами, слушая, как рядом шевельнулись руки, одна, легко касаясь, поправила ему волосы на потном лбу. Что-то звякнуло, капнуло несколько раз, на лоб легла прохладная мокрая ткань, капли защекотали уши, сбегая по шее к плечам. Все стихло, а через пару минут он поднял свою руку, пальцем сдвигая повязку с переносицы. Повернул голову, с некоторым удивлением разглядывая сидящую рядом Женю, которая, отвернувшись, что-то делала над небольшим столиком, вплотную придвинутым к его ложу. Вот показались руки, держащие граненый стакан, наклонили над его лицом.

— Вода, — сказала Женя.

И в его животе сразу возобновилась давешняя морская буря. Женька с испугом замотал головой, придерживая пальцем уползшую на ухо мокрую повязку. Какая там вода, добежать бы до сортира. И как ей сказать? Одновременно он понял, почему девочка показалась ему почти незнакомой. Лицо так близко, и сверху. До нее так — только мама. Похожа на маму, когда — так вот.