Читать «Крис и Шанелька» онлайн - страница 124

Елена Блонди

— Валяй, — разрешила Крис, обмотанная полотенцем, суя ноги в тапочки.

— Я должна сначала написать. Свою сказку. Первую, хотя бы одну. Ты только не смейся.

— Когда я над тобой смеялась, Шанель!

— Буквально сегодня, когда я ныряла и трубку не могла, как следует…

— Это был риторический вопрос.

— А. Тогда — никогда. Понимаешь… Я должна что-то сделать, не просто утопить Нелечку Костика, потому что это было уничтожение чего-то. А нужно на пустое место теперь — создать, чтоб оно появилось. Так правильно будет.

Крис кивнула, будто взволнованная Шанелька говорила о самых обычных вещах, об ужине или о том, что плечи сгорели.

— Да. Ты трудилась на Костика, а теперь поработай на мироздание. И тогда Дима сам появится, в нужное время и в нужном месте. Раз ты так настроена. Решительно.

И ушла, шлепая тапочками. Шанелька села на кровать. Плечи, которые таки слегка обгорели, припекало, в глазах все еще стояло сверкание воды и пурпурный свет уходящего солнца. А сверчки никуда не делись, ририкали в открытое окно, где потихоньку в гнездах пищали стрижи, устраиваясь спать. Как прекрасно, что есть Криси. И что ее, Шанелькины волнения и переживания, они ею понимаются. Не только те, что о повседневном, но и такие. О которых она никому не скажет. Во всяком случае, пока не напишет книгу сказок. Или — трехтомник.

— И не забудь, том с письмами, — заботливо подсказала себе Шанелька, — последний в собрании сочинений. А еще томик в ЖЗЛ.

И рассмеялась.

ЭПИЛОГ

«Но вечер пришел, наклонился, обнял колючие ветки мягкими лапами. Ждал песен.

Ийка пел. Совсем по-другому. Грустно и ласково. Замолкал надолго, отдыхая. И становилось слышно, как из лунного наперстка, лежащего на ладошке большого листа, падают и падают наплаканные его женщиной слезы. Не как леденцовые нитки, а как тонкие лунные лучи. И много еще чего было слышно, — весь ночной лес.

Тихие сверчки слушали Ийкины песни. А Старый Сверчок махнул лапой очередному внуку, и тот быстренько принес из тайного уголка спрятанный до поры сухой лист с тридцатью пятью слезинами. Вот и пригодились — всем. Чтоб не хрипли Ийкины коленки, — падали-звенели о ветерок и слезы Старого Сверчка — из лунного наперстка.

Так научил Ийка сверчков петь грустные песни…»

— Конец, — сказала Шанелька, оглядывая столы и тихих детей, сидящих по двое, с лицами, освещенными теплым светом настольных ламп.

— А еще почитайте, Нелли Владимирна, — беляночка с царским именем Елизавета отпихнула локтем Мишу, который принялся вывертывать из ее кулака надкусанное яблоко, — та уйди! Ой, извините.

— По домам, — Шанелька показала на большие старые часы в простенке между окон, — уже пять часов, мы и так на полчаса задержались. Понравилось?

Улыбнулась в ответ на кивки и улыбки. В двери уже заглядывали родители, держа на локтях пальтишки и роняя на пол детские шапки.

За окнами, украшенными елочным дождиком, плыли тихие сумерки, серенькие, блестели по мокрым веткам светом фонарей. В читальном зале стало шумно, короткий шум перед тем, как все разойдутся. Топот, пыхтение, разговоры с родителями и бабушками-дедушками. И в сторону ее стола, тоже освещенного лампой — до свидания, Нелли Владимирна, до свидания, Нелечка, спасибо, что за Петькой приглядели, пойдем, Лизанька, до свидания, Елизавета, да что вы, не за что, хороших выходных. С праздником вас!