Читать «Карты и сновидения» онлайн - страница 36

Склоняясь над кипящей кастрюлей, собирала шумовкой пену. И застывала, внюхиваясь. Куриный бульон пах его телом, свежим потом подмышками, солнцем, которое нагревало спину, проникая через плохо задернутые шторы в бабушкиной квартире. И телевизор иногда говорил голосом Артура, смеялся его смехом и, когда Ирка выключала, молчал его ленивым молчанием.

Она не хотела знать ничего, о том, как он живет сейчас, и правда ли собрался жениться в свои совсем еще пацанские двадцать лет. Надежда умерла навсегда. И даже если Ирка холодно прикидывала, что наверняка, накушавшись семейной жизни, он вдруг появится, вспомнив, как им было хорошо, как было хорошо ему, с ней, надежда не оживала, убитая тем его взглядом на стильные часы. И голосом, который сказал одно короткое слово. А. Сказал он. Дальше все было хламом. И слова насчет свадьбы тоже.

Однажды ощущать его рядом сделалось так невмоготу, что Ирка ночью вышла в кухню, залезла в аптечный шкафчик и вытащила запасы маминого корвалола. В каком-то детективе она прочитала о том, как травились дамы барбитуратами, просто вот так — выпивали и засыпали навсегда.

Маслянистой жидкости с резким запахом мяты хватило на половинку небольшого стакана. Ирка развела корвалол водой из-под крана и махом выглотала побелевшую туманную жижу. Ушла в комнату, села на краешек постели, которую всю занимал голый Артур. Лежал, раскинув ноги, одна — согнута в колене, руки за головой, так что красивый подбородок почти упирается в грудь с темными волосками. Не сводя с него глаз, нащупала в ящике тумбочки старый медицинский скальпель, которым в детстве резала колбасу из пластилина. И нажимая, плавно провела по запястью. Промахиваясь, резанула еще раз, рядом, и еще раз. Свесив голову, тупо смотрела, как стекает кровь, собираясь на кончиках пальцев тяжелыми каплями. Потрясла рукой, пьяно удивляясь, что крови мало и течет не торопясь, словно нехотя. И вдруг разом протрезвела от внезапной ненависти к Артуру. Ушла в ванную, волоча за собой один раз надеванные колготки, сидела там, тихо рыдая, чтоб не услышала мама. Намочив колготки ледяной водой, наматывала их на запястье, подставляла руку с тугим комком под струю воды, следила, как бледнеют красные кляксы, становясь розовыми, почти уже прозрачными. А потом, одной рукой вымыв стенки ванной, качаясь, ушла к себе, упала ничком на постель, откидывая забинтованную колготками руку. И заснула, как умерла, без видений и голосов.

— Уже утро? — спросила хрипло, моргая на мамин силуэт в сумраке.

Та убрала ото рта белое, комкая и развертывая платочек, поправила на Иркиной груди простыню.

— Вечер, Ирочка. Бедная ты моя. Доктора не помнишь?

Ирка выпростала руку, закрыла глаза, маясь стыдом и страхом. На запястье красовалась аккуратная марлевая повязка, под ней кожу тянуло, наверное, пластырь наклеен.