Читать «Ами-Де-Нета» онлайн - страница 160

У него болели все мышцы. Боль сменялась острым наслаждением, потом — блаженным покоем отдыха. Горло саднило от крика и мерно говоримых слов, казалось, он болтает вечность, нанизывая их одно на другое. Тогда он замолкал, отдыхая, но слова перемещались внутрь головы и там стрекотали, пели, смеялись, наслаиваясь друг на друга без конца, так что ни одного не оставалось в памяти, и кажется, он забыл, как говорить их, придавленный количеством фраз, слогов и языков.

Он открывал рот, снова проговаривая слова, как будто они были лишним хмелем, требующим освобождения, чтоб не отравить его нутро.

И — время. Он ощущал его, как чувствуют жару или холод. Оно бежало, обжигая, останавливалось, леденя кожу. Шло мерно, переваливаясь, погружая тело в бессмысленный уют теплоты и вдруг кусало, прыгая из скорости в неподвижность, из остановки в неудержимый бег.

Миллионы раз Даэд открывал рот, собираясь остановить происходящее. Держал на привязи нужное слово, как держат в кармане последнюю монету, мысленно тратя ее снова и снова, но зная — трата будет единственной, карман останется пустым.

И всякий раз мешало что-то. Наслаждение женским телом, таким совершенным. Или возня с самками в глубине пещеры. Удар, отшибающий память в драке. Упоение боем, или радость хорошо знакомой работы. Необходимость дослушать учителя, который вот сейчас скажет главное, самую истину, а после — умирание памяти, когда приходилось терпеливо ждать ее возрождения, держа на меняющемся лицо бессмысленную улыбку.

— Хватит!

Даэд поднял голову от наковальни, сердито глядя поверх раскаленного бруска металла. Кто посмел прервать? Это будет лучшая его…

— Хватит! — закричал мальчишеский голос, тоже очень сердитый, и повторил, не объясняя, — хватит!

Даэд мягко отодвинул в пустоту челемы, они закопошились, переползая в поисках угла потемнее. Выпрямился, извивая конечности, с которых капала драгоценная меаль, шлепалась на каменный пол и тут же испарялась без толку. Он вытянул верхнюю руку обвиняющим жестом, показывая — снова сухая, а значит, придется добывать новых челемы. Рука перестала извиваться, застыла, принимая непонятную, угрожающую форму. Сужалась, потом расширялась, делясь на почти одинаковые отростки.

Даэд послал глаз ближе. Но тот, меняясь, прищурился, рассматривая растопыренные пальцы. И на лице Даэда растеклось удивление, поднимая брови и приоткрывая рот.

Пальцы. Рука. Это не удивляло его, принявшего уже человеческий облик, после того, как этот, кричащий, украл из кармана слово-монету. Но почему рука такая? Жесткое запястье, покрытое редкими темными волосками, широкая сухая ладонь. Узловатые пальцы, унизанные кольцами. Старые.

— Старые руки…

— Ничего не старые, — сердито сказал мальчик, который стоял поодаль, опустив руки и настороженно глядя светлыми глазами на загорелом лице, — работал просто много. То ты моего бати руки не видел.

— Не видел… — Даэда поразил звук собственного голоса. Глубокий, чуть с хрипотцой. Голос взрослого мужчины.

— Я… — он замолчал, не зная, что спросить, и испытывая страстное желание ощупать этими руками свое лицо. Очень чесались щеки и подбородок.