Читать «Дискотека. Книга 2» онлайн - страница 77

Вдруг подумала, может быть, он сам предложил этой Нине, потому что Ленка придумала, именно так сняться, сидя рядышком. И плевать ему, кто там вместо Ленки.

«А может и не плевать», снова прошипел внутренний голос, «может, вот она — его любовь, чего отмазываешь мальчика, она как раз ровесница или даже младше. Дуркуют. И им хорошо».

— Заткнись, — мрачно попросила Ленка, — голова болит.

Голова и правда, ныла, будто ее катали по земле и там пыльно. А плакать совсем не хотелось. И вообще. Совсем непонятно. А столько книжек прочитала. Что надо чувствовать? Ахнуть, заплакать. Да. После — бродить тенью безмолвной. Или рыдающей. И все будут шептаться, глядите, у Малой нещасная любовь.

— Ленк? — в двери постукали Светкины коготки, — ты достала, Малая, со своими обидами, вылазь. Мы через час уходим. Иди, хоть чуть-чуть с нами посиди.

Ленка прокашлялась.

— Сейчас.

— Что? — Светкины шаги прошлепали в сторону кухни.

— Сейчас, — крикнула Ленка, — я сейчас.

За приоткрытой форточкой голосили птицы, уже сонно. И дети кричали, смеялись и ссорились. Прекрасный апрельский вечер, кругом цветут миндали с абрикосами, такая благодать. В такой вечер нужно не дома сидеть, а идти куда-то, с парнем под ручку, радоваться. Потом целоваться. И вообще. И еще. Это Панч там сопливый со своей сопливой каратисткой — на травке сидят, коленки согнули. А тебе, Малая, пора уже вырасти, хватит девочкой прикидываться.

Кинулось в голову воспоминание, как сидела на камне, хохотала, а Панч прыгал вокруг, как дурной щенок, тряс ракушечными ожерельями. И Ленке стало невыносимо стыдно, будто она взрослая — а голопузая в детских трусах и панамке, и в руке ведерко с совочком.

— Фу, — сказала шепотом сама себе.

Кусая губу, подошла к шкафу, рванув на себя ящик с одежками. Мягко повалились к ногам кофточки и рубашки. Ленка посмотрела на кулак, в нем все еще был конверт, пережатый пополам как фантик от съеденной конфеты. Сунула в шкаф, залезая рукой по самое плечо. И затолкала сверху вещами. Схватила коттоновый комбез, который, после зимней поездки, так и лежал на полке, памятью о ее танце, подаренном Панчу на новый год. И улыбнулась. Значит, Валечка, сидишь так же, как мы с тобой сидели, а я думала — у нас все только по-нашему. И сам мне говорил, у нас все будет странное и не как у всех. Ну-ну. А сам. Значит, и у меня так же. Будет так же.

Гитара подавилась и смолкла. Алексис, прижатый увесистой художницей Таней, трепыхнулся, поднимая голову и спихивая партнершу с колен. А Эдик мучительно закашлялся, глотая дым от зажатой в руке сигаретки.

Светка из своего диванного угла захлопала, смеясь и вытягивая из-под шелкового халата босые ноги.

— А-хре-неть, Малая! Ну-ка, ну-ка, иди к сестре, гордиться буду!

Ленка прошла мимо деревянного Эдика, шоркнув по джинсовому колену тугим нейлоном колготок. И села рядом с сестрой, закидывая ногу на ногу. Легкая босоножка повисла на кончиках пальцев, и в мерцающем свете оплывающих на блюдцах огарков, нога в прозрачном нейлоне, казалось, от лохматого краешка шортиков длится куда-то в бесконечность.