Читать «Великая Мать» онлайн - страница 4

Представление инстинктов в сознании, так сказать, их проявление в образах — одно из важнейших условия сознания в целом, и происхождение сознания как жизненно важного душевного органа решительно связано с этим отражением в нем бессознательных душевных процессов. Эта фундаментальная констелляция сама по себе продукт бессознательного, которая так констеллирует сознание, и не только как «активность» самого сознания. По этой причине Юнг говорит: «Изначальный образ можно должным образом описать как восприятие инстинктом самого себя, или как автопортрет инстинкта».

Так, несмотря на кажущееся различие, инстинктуальный план импульсов и образный план сознания связаны друг с другом, потому что «человек обнаруживает себя принужденным одновременно и к действию, и к рефлексии». «Будучи сам по себе образом, [архетип] в то же самое время является и динамизмом».

Но образный план, на котором архетип становится видимым сознанию — это план символа, и именно там проявляется активность самого бессознательного в той мере, в какой оно способно достичь сознания.

Символические образы как архетипические представления следует отличать от «архетипа ansich». Архетип ansich — это «непредставимый» фактор, «предрасположенность», которая начинает действовать в определенный момент развития человеческого разума и упорядочивает материал сознания по определенному шаблону».

По этой причине Юнг говорит, что «[архетипы] существуют до-сознательно, и предположительно они формируют структурные доминанты психики в целом. Их можно сравнить с невидимым присутствием кристаллической решетки в насыщенном растворе».Иными словами, «архетип ansich» - это ядерный феномен, трансцендирующий сознание, и его «вечное присутствие» невидимо. Но он не только действует как магнитное поле, направляющее бессознательное поведение личности посредством шаблона инстинктов; он также влияет на шаблон восприятия в сознании, упорядочивая психический материал в символических образах.

Мы обозначаем символы, принадлежащие архетипу, как символическую группу или символический канон. Однако возникает трудность в том, что эту согласованность нельзя считать четко определенной. Ведь «одиночные архетипы не изолированы друг от друга в бессознательном, а пребывают в состоянии «загрязненности», полнейшего взаимопроникновения и смешения». Эта загрязненность тем больше, чем слабее различающее сознание; она убывает по мере того, как сознание развивается и, что по сути то же самое, учится проводить ясные различения.

Потому дифференциации сознания соответствует более дифференцированное проявление бессознательного, его архетипов и символов. С развертыванием сознания бессознательное проявляется в последовательности форм, от абсолютной нуминозности «архетипа ansich» через едва определимый образный парадокс его первого появления – в котором образы, которые кажутся взаимоисключающими, появляются бок о бок – к изначальному архетипу.

Термин «изначальный архетип» - очевидный плеоназм и требует объяснения. Мы используем концепцию архетипа, которую Юнг ясно определил в поздних сочинениях, как структурную концепцию, означающую «вечное присутствие». Но поскольку для понимания истории сознания и психотерапевтической практики оказалось крайне важно дифференцировать архетип с точки зрения его «развития» в психике, мы используем термин «изначальный архетип», чтобы подчеркнуть аспект происхождения: им мы определяем архетип, как он проявлен в ранних фазах человеческого сознания до дифференциации на отдельные архетипы. Процесс дифференциации архетипического феномена, который я обозначил в моем «Происхождении и развитии сознания» как «фрагментация архетипов», ведет к появлению индивидуальных архетипов из огромной сложной массы и формированию связных архетипических групп.