Читать ««Всегда же со мною твой образ...»» онлайн - страница 6

Рано засыпает город. Все спит. И ты спишь, боишься, тревожишься. А я сегодня видел море. Километров двести воды на лугах под Быховом. Широк Днепр. Красив Днепр. И вода даже (...) чуть. А при дороге белая, белая цветет черемуха. Стоит, думает. Смотрится в воду.

И думаю я. Мысли к тебе, о тебе. И где-то связываются мысли наши. И чем-то другим наполняется жизнь.

Завтра увидимся. А потом снова километры. Опять небо, опять солнце. Такое солнце будет с нами. Крепнуть. Возрастать.

Разбросано мое письмо. Пожалуй, потому, что мыслей много. Приеду, все отдам тебе.

Что тебе солнце, крепость

Обветренных рук.

(Подпись)

* 16.05.1932.

Маленькая, хрупкая моя Девчушка! Женик!

Послал тебе весточку вчера, а разве сегодня худший день, разве сегодня не хочется поговорить, прислонить, позвать маленькую свою близко-близко. (...)

Хочется что-то сказать, раскрыть себя. (...)

На Витебском бульварчике горят клены, внизу с величавым достоинством идет Двина, а я думаю, где буду завтра? И, не раздумывая, отвечаю: с тобою. Да. С тобою. Как вчера и сегодня. Как каждый день. (...)

Я хочу тебе спокойной ночи и яркого — солнце в глаза — утра.

(Подпись)

* 24.09.1932. Шумилино.

Оно не скоро закончилось сегодня, это непо­бедимое желание говорить с тобой...

...Я между землей и небом. На третьей полке вагона горит свечка, на нижней спят мои товари­щи, а на второй сижу я... Мне только что постла­ли постель, хорошую, чистую.

Ночь смывает с мыслей и с самого досад­ный налет будничного. И я иду к тебе просто, как ребенок, чистый, как тогда, когда первый раз побежал по твоим следам, когда начиналась зима, когда я забрел в библиотеку.

Здесь надо слово. Слово, которое обознача­ет все идущее через века, с давних времен, это слово я не могу сказать. Я знаю, что (... ) у меня оно новое, большое, как все, что живет к тебе и что ночь помогает сказать это.

Оно родилось в твоем маленьком имени, когда-то жаждущего солнца цветка, еще там, где льется много солнца. (... )

Мы пойдем рука об руку по осенней солнечной земле, гордые собой, ясные... Той ясностью ясные, как тогда, когда твои руки обвили меня в эту же осень, а губы просто сказали мое имя.

Неожиданно это было в тот пьяный вечер, неожиданно, ведь мечталось о такой крайней близости каждый день, каждый час.

Я стремился узнать тебя. Если бы я знал тебя, я знал бы, почему это слу­чилось.

Помню вечер до мельчайших подробностей.

Это дорогой, украденный от людей момент, совсем детский, как у учеников украденный момент. Украденный у людей, чтобы не украли у меня.

У меня нельзя ничего украсть.

И отчего у людей есть нужда этой кражи? Интереснее жить — скажешь ты? Интересно всем, кроме обворованных. Украли, значит, достойны они этого.

Не жалею, как и не верю в то, что человек может не заметить пропажи.

Прости мне, что завтра я пошлю тебе это, не прочитав. Завтра я буду знать, когда буду с тобою. Правда, я с тобою и не разлучался. Правда?