Читать «Сталин или Величие страны» онлайн - страница 13

Хрущев: Вот как?

Аллилуева: Однокурсники мои, вернувшись после каникул в Москву, говорили, якобы голод в стране, такой страшный, что люди тысячами мрут, едят кору деревьев, кожаные ремни и хомуты и даже… Язык не поворачивается сказать, что еще… или, вернее, кого. А мой муж…

Хрущев: Ах вы замужем?

Аллилуева: Да. Так вот, мой муж, напротив, утверждает, что это ложь, и на селе питаются не хуже, чем в городе.

Хрущев: У вас умный муж.

Аллилуева: Да, но умный тоже может ошибиться. Вы поймите, я очень своего мужа уважаю. Он столько работает, и днем, и ночью, и ответственность у него огромная — и все-таки, он тоже может знать не все, не правда ли?

Хрущев: Это зависит от его должности.

Аллилуева: Должность у него — самая тяжелая. Мой муж — товарищ Сталин.

Хрущев: Товарищ Сталин ошибиться не может.

Аллилуева: То есть, народ не голодает?

Хрущев: Не голодает наш народ! Не голодает! И если ваш муж спросит, есть ли у вас в академии хоть один человек, который в это верит, ответьте — да, один есть, лысенький такой, но молодой и крепкий, он и студент, и партработник, а фамилия его — Хрущев. Хру-щев!

Аллилуева: Спасибо, товарищ Хрущев.

Хрущев: Рад помочь, товарищ Аллилуева. От души рад.

Сцена седьмая

В Кремле.

Молотов, потом — Сталин.

Сталин (торопливо входит): Где она?

Молотов: Там, у себя. Не стали трогать.

Сталин уходит в указанном направлении, через некоторое время возвращается.

Сталин: Как это случилось?

Молотов: Виноват, товарищ Сталин, не уберегли. Два часа подряд Жемчужина моя с вашей супругой по Кремлю гуляла, пытаясь успокоить. Объясняла, что не хотели вы ее оскорбить прилюдно, когда за праздничным столом в нее хлебный мякиш и корки от апельсинов кидать стали, что всего лишь шутили, благо настроение у вас было хорошее. И на «Эй, ты!» обратились громко тоже поэтому, не из злобы же. И что с генеральшей той вы куда-то вместе уехали, ровным счетом ничего не говорит о ваших с ней взаимоотношениях, тем более что и супруг ее на вас не в обиде. И вообще — мужик вы или нет? Не все же подкаблучники вроде меня. Мирно так поговорили, и вроде отошла товарищ Аллилуева, уже не сетовала, что икра ни красная, ни черная ей в горло не лезет, когда где-то от голода дети умирают. Перестала жаловаться, потом зевнула раз, другой, и на этом они расстались. Товарищ Аллилуева спать отправилась, ну и мы с Полиной тоже. А там уже, глубокой ночью — хлопок и…

Сталин: Достаточно. Иди, займись похоронами. И помни: никакого шума. В газеты — короткое сообщение. Скоропостижно скончалась, и все. Дети где?

Молотов: О них мы позаботились.

Сталин: Хоть столько от вас проку.

Молотов уходит. Сталин идет в другое помещение, где в гробу лежит Аллилуева.

Сталин: Будь ты проклята, маленькая противная татарка! Не в себя, а в меня ты целилась, сволочь! Знала, как мне больше всего навредить. Каково мне теперь на людях показываться? Шептать же будут — если уж жену до самоубийства довел, то что со страной сделает? Одно скажи: кто тебя научил таким подлым образом мне отомстить? Сама ты, дура, такого никак не могла придумать. Кто, а? Отвечай, мерзкая сука, все время пасынку своему глазки строившая! Отвечай, а то превращу жизнь твоих детей в ад!.. Молчит, грязное животное. Ничего, и так все понятно.