Читать «Лейхтвейс» онлайн - страница 225
Андрей Валентинов
– Свою задачу вижу в охране и обеспечении связи, – добавил «тедеско». – В Испании уже летал, справлюсь.
Князь внезапно улыбнулся.
– Справитесь. А вот скажите, господин Лейхтвейс, не приходилось ли вам сочинять ну, к примеру, сценарии?
Гость если и удивился, то виду не подал.
– В кино сниматься предлагали. А сценарии? По-моему, это неинтересно. Ясно, что убийца – садовник.
Дикобраз хотел возмутиться. То есть как, неинтересно? И не садовник убийца, а дворецкий.
– Сейчас вопрос стоит о жанрах. Наш фильм может быть чем угодно – комедией, фарсом, вестерном, мелодрамой. История – невзыскательный зритель, проглотит и попросит добавки. Но трагедии не должно случиться. Такая вот, господин Лейхтвейс, умным языком говоря, сверхзадача.
«Тедеско» поглядел с интересом.
– Можете не отвечать, господин Руффо, но газеты пишут, что именно вы свергли Муссолини. Как вам удалось? Мое прежнее начальство было уверено, что в Италии плохо все, кроме контрразведки. Представляю, какая там сейчас паника!
Где именно, не уточнил, а князь предпочел не переспрашивать.
– Пока только намекну. На сценарий ушло больше года, и это была трудная работа. В Испании же нам придется импровизировать. Комедия дель арте в чистом виде. Какая маска вам больше по душе? Арлекин, Пьерро, Капитан?
Тот, кто назвался Лейхтвейсом, ответил серьезно:
– Будет еще один персонаж – благородный разбойник с берегов Рейна.
3
В шумном, насквозь прокуренном бистро место нашлось с трудом. Лейхтвейс втиснулся на свободный стул возле стены и, не чувствуя вкуса, отхлебнул из принесенной гарсоном рюмки. Ждать осталось недолго, концерт подходил к концу. Шансонье, крепкого вида усатый парень, явно устал, но песню пел с душой, не по службе.
Он успел вовремя. Знающие люди сообщили, что Жорж Бонис, анархист и свободный художник, выступает на Монмартре в последний раз. Парижские власти запретили концерты. Естественно не за «политику» (Франция, мадам и мсье – свободная страна!), а за попрание основ морали.
Мораль попиралась очень скромно. Песни были грустные, Лейхтвейс улыбнулся лишь один раз, когда усач под звон струн поведал о горилле, воспылавшей внезапной страстью к жестокому судье. Впрочем, парижские власти по-своему правы, слушать такое – не слишком комфортно. То ли дело льющееся из радиоприемников сладкоголосое «амур, бонжур, тужур»!
Кошка-Рената, ходившая за ним хвостом, на этот раз отпустила без разговоров. Раскосая умна, умеет не переходить грань. Лейхтвейс вручил ей пачку газет, завернутую в только что купленную карту Испании. Предстояла встреча с работодателем, человеком, судя по отзывам, очень непростым.