Читать «Ветер в кронах» онлайн - страница 62

Что он там говорил про традиции? До спальни они так и не добрались.

Без понятия, что это было: стол, диван, комод, ковёр? Его поверхность всё равно досталась спине Глеба. А всё что досталось Кате — его горячее тело, его неистовое желание, его необузданный темперамент, его хриплый голос.

Катя не слышала, что он ей шептал. Этот древний первозданный язык они оба ощущали кожей. Понимали инстинктами, заложенными в них ещё где-то в жарко натопленных каменных пещерах. Слышали интуитивно, как в те времена, когда ещё не существовало слов. Чувствовали биоритмами, волнами, электрическими импульсами, из которых когда-то зародилась на этой планете жизнь.

Чёрт его знает, где Глеб брал силы. Но, когда Катя млела на его груди от счастья, которое переполняло её, норовя пролиться слезами, Глеб поднял её на руки и отнёс в бассейн. Осторожно погрузился вместе с ней в расслабляющую тёплую воду.

— Морская вода? — спросила Катя, облизывая ставшие солёными губы.

— Не совсем. Немного озонированная. Чуть-чуть очищенная. Капельку улучшенная.

Чуть припухшие, яркие, влажные губы Глеба были так близко. И он не сводил с Кати глаз.

— Боюсь закрыть глаза, — ответил он на её немой вопрос. — Боюсь тебя отпустить. Боюсь, что ты исчезнешь. Растаешь, как Снегурочка. Рассеешься, как лунный свет. Испаришься. Стихнешь, как ветер. Когда ты рядом, ты словно вдыхаешь в меня жизнь.

— Так не отпускай, — усмехнулась Катя, и усмешка получилась горькой.

Глеб промолчал в ответ. И чем дольше он молчал, тем шире становилась между ними пропасть. Бездонная пустота двух чужих берегов. Гулкое пространство для двух случайных людей. Кого она обманывала? Они с Глебом такие разные.

Он — человек-праздник. А праздники чреваты жестоким похмельем, горой немытой посуды и тоскливыми буднями. Ещё более тоскливыми, после бурного веселья. Катя с детства не любила праздники.

— Поедим? — предложил Глеб.

— Можно, — пожала плечами Катя.

После душа в одном полотенце она сидела за накрытым столом.

— Это осьминог, — пояснял Глеб, показывая рукой на тарелку. — Сам выловил. Сам приготовил. Свежайший. Рекомендую.

— Я уже не способна удивляться, — ткнула Катя вилкой в розоватый кружок осьминожьего щупальца, посыпанного красной паприкой. — Меня поражает в тебе всё.

Но про то, какой она себя при этом чувствует ничтожной, Катя умолчала. Ведь у неё не было для своей никчёмности ни одного оправдания, особенно рядом с Глебом.

— Я тоже вырос без отца, — рассказывал он где-то между вторым бокалом шампанского и запечённой в духовке красной рыбой, которую он тоже приготовил сам. Ради Кати. — Лет в пять мама отдала меня в школу самбо. И, собственно, эти тренировки и соревнования — всё, что у меня было. Учился я средне. Звёзд с неба не хватал. И в спорте тоже не преуспел. До поры до времени. Но однажды мне так захотелось победить. У меня появилась мечта. Потом она стала целью. А потом я почувствовал вкус победы. И после этого уже не мог жить иначе.