Читать «По следам Синдбада Морехода. Океанская Аравия» онлайн - страница 2

Президент Географического общества

Союза ССР, академик А. Ф. Трешников

Так представляли себе арабы в далеком средневековье истоки Нила

ИССЛЕДОВАТЕЛИ ДАВНИХ ТАЙН

...Рукописи ревнивы: они хотят владеть вниманием человека целиком и только тогда показывают свои тайны...

И. Ю. Крачковский

Минуло полтора столетия с той поры, когда турецкий адмирал Сиди Али Челеби завершил свой труд «Всеобъемлю­щая книга по науке о небесах и земных морях» — послед­ний луч вечерней зари классического арабского мореплавания, и его тема вновь заблистала, уже в другом преломлении, на этот раз под небом Европы. В 1704 году были изданы во французском переводе сказки «Тысяча и одна ночь», куда вошел цикл из семи морских путешествий багдадского купца Синдбада. К этому времени из памяти веков окончательно выветрились воспоминания о том, что на исходе первого тысячелетия н. э. пять арабских военных флотов были власте­линами Средиземного моря, что одновременно и позже араб­ское торговое судоходство и шедший за ним ислам подчинили своим целям ряд стран на берегах Индийского океана. Европейская колонизация позднее сделала свое дело — исто­рическое прошлое стран, утративших независимость, все более одевалось дымкой легенд и наконец растворилось в них. Остались одни предания, отрывочные и неясные, которые в глазах европоцентричного читателя преобразились в увлека­тельные сказки Шехерезады. Сравнительно небольшие по объему повести Синдбада Морехода тонут в калейдоскопе событий «Тысячи и одной ночи», происходящих на суше, а по содержанию они идут вразрез с укоренившимися пред­ставлениями об арабах как сухопутном народе.

5

Однако пытливые умы слышали в глухих отголосках боль­ше, чем того требует занимательная литература; интуиция говорила им, что повести Синдбада рождены не игрой фанта­зии, коей предназначено расцвечивать страницы сказок, а реальной историей, с чьего лика и пишет позднейшее время более или менее правдоподобные портреты. В этой связи характерна мысль Т. Эрмана: «Еще в тот период, когда вся Европа лежала в глубоком сне, арабы являлись торговой, морской, любящей искусства, предприимчивой нацией». Ско­рее догадка, нежели обоснованный вывод, это высказывание выдающегося немецкого географа, прозвучавшее на исходе того же восемнадцатого столетия, знаменовало начало ново­го, критического века в летописях европейского востоковеде­ния.

Неутомимый австрийский исследователь, несправедливо забытый И. Хаммер-Пургшталль, чья востоковедческая деятельность, в частности, сыграла небезынтересную роль в творчестве Бальзака и Гёте, опубликовал между 1834 — 1839 годами серию переводов из энциклопедии стамбульского адмирала и поэта Челеби по рукописи, приобретенной в Константинополе. Открытие венского ученого, эпохальное для своего времени, сохранявшее первостепенную научную цен­ность на протяжении всего XIX века, было одним из тех раа51кш, как говорят финны, опорных камней, на которых десятилетием позже Рено смог воздвигнуть величественное здание своего «Общего введения к географии восточных наро­дов». Учитывали его, конечно, и более поздние авторы, на­пример Бонелли, отдавший много труда изучению другой — неапольской — рукописи книги Челеби. Последним из круп­ных памятников эпохи Челеби в европейском востоковедении является издание в 1897 году немецкого перевода топографи­ческих частей энциклопедии турецкого флотоводца, осущест­вленное Максимилианом Биттнером и Вильгельмом Томаше-ком; интересно оно главным образом тридцатью приложенны­ми картами, на которых ясно видна зависимость данных Челеби и португальской географии Индийского океана от арабских морских справочников позднего средневековья.