Читать «Поиски и находки в московских архивах» онлайн - страница 27

«Всякая строчка великого писателя, — писал Пушкин в статье о Вольтере, — становится драгоценной для потомства. Мы с любопытством рассматриваем автографы, хотя бы они были не что иное, как отрывок из расходной тетради или записка к портному об отсрочке платежа. Нас невольно поражает мысль, что рука, начертавшая эти смиренные цифры, эти незначащие слова, тем же самым почерком и, может быть, тем же самым пером написала и великие творения, предмет наших изучений и восторгов».

Рукопись, по словам А. Цвейга, «обладает магической силой, способностью вызывать в настоящее давно исчезнувшие образы людей: мимо этих листов проходишь как по картинной галерее, и каждый из них по-своему трогает и захватывает» .

Л. Н. Толстой писал А. А. Фету 15 или 16 февраля 1879 года: «Я все хвораю, дорогой Аф(анасий) Афанасьевич), и от этого не отвечал Вам тотчас же на Ваше письмо с превосходным стихотворением «А. Л. Бржевской» — «Далекий друг, пойми мои рыданья». Это вполне прекрасно. Коли оно когда-нибудь разобьется и засыплется развалинами, и найдут только отломанный кусочек: в нем слишком много слез, то и этот кусочек поставят в музей и по нем будут учиться». Толстой смотрел на автограф как на музейное сокровище, имеющее большое познавательное значение.

«Да надо ли объяснять, как рукописное наследие помогает специалистам в полном и объективном воссоздании жизни и творчества писателя! Мы, ученые, мечтаем о том, чтобы все рукописи великих художников наконец слетелись в музеи и хранилища, где их давно разыскивают и ждут. Так восполнились бы наши коллекции, соединились порой разрозненные листы автографов. А их владельцы, передав — за вознаграждение — свои сокровища государству, выполнят свой долг и тем самым оставят добрый след в отечественной культуре», — говорил академик М. П. Алексеев.

Подлинная рукопись всегда запечатлевает движение авторской мысли, сохраняет на века ее эмоциональную напряженность, теплоту и остроту накала. Мы как бы воочию видим полет авторского вдохновения, ощущаем взволнованность и неутомимость пытливого художника слова. Пожелтевшие от времени листы бумаги, исписанные гусиным пером, испещренные пометками, вставками и исправлениями Пушкина или Крылова, Рылеева или Грибоедова, напоминают магический кристалл, сквозь который пристальным взглядом можно увидеть далекое прошлое своей страны. Мы с трепетом перелистываем эти страницы, полные сокровенных мыслей и заветных признаний, глубоких раздумий и искренних чувств. Прикасаясь к таким рукописям, мы еще глубже постигаем могучую поступь отечественной истории и нашей великой культуры.

Дух поиска, желанный азарт кладоискательства характерен для труда архивиста-источниковеда: каждая новая архивная находка либо дополняет наши представления о ранее известных фактах, либо начисто их отвергает, давая, однако, широкий простор для новых гипотез и раздумий.

Все, кому приходилось работать в архивах, хорошо знают, как интересно получить в читальном зале загадочные папки с пожелтевшими от времени листами бумаги. Вы знакомитесь с беловыми и черновыми рукописями историков, публицистов, деятелей науки, искусства и литературы, вникаете в творческие замыслы поэтов и критиков, в историю создания их произведений. Оживает седая старина. Порой бывают удивительные, неожиданные находки. Они заставляют вас вздрогнуть от радости и волнения. Еще ближе и дороже становятся для нас писатели, историки, ученые, критики, завещавшие потомкам свой опыт, свои труды, сокровенные мысли и чувства...