Читать «Заколдованная душегрея» онлайн - страница 42

— Сходи, — велел он. — Возьми приметы пропавших вещей. Поскольку мне уж ведомо, к которому целовальнику идти расспрашивать о Родьке, заодно проверю — не пропил ли он и в самом деле той бабьей шубы и тех чеботов. Кто его, Родьку, разберет, — может, он приволокся туда с добычей, а после его опоили?

— Так я побегу, Гаврила Михайлыч? — радостно спросил Стенька.

Великий подвох был тем не менее в поручении подьячего. Знай Стенька грамоте — записал бы приметы и принес листок. Теперь же следовало их задолбить наизусть да за целый день не растерять из головы. А растеряешь — тут-то подьячий и скажет что-нибудь этакое про дурака, который лезет с суконным рылом в калашный ряд.

Поскольку у Стеньки по его должности суеты хватало — туда сбегай, да сюда грамотку отнеси, да на торгу потолкайся, за порядком присмотри, — он не сразу попал в дом Родьки Анофриева, а ближе к вечеру.

Татьяна и Прасковья в церковь собирались на литургию, а потом с батюшкой Кондратом окончательно похороны оговорить и все, что положено, уплатить. Уже и в колокол ударили у Преображения Господня, а затем и на колокольне Иванопредтеченской церквушки, куда обычно ходили женки из Конюшенной слободы. Но на Татьяну нашло:

— К Крестовоздвиженской пойдем! Туда, где матушку подняли! Сам Господь указывает, где за нее молиться надобно!

В таком положении с бабой не поспоришь, Прасковья со Стенькой переглянулись, да и пошли вместе с Татьяной туда, куда ей заблагорассудилось. Тем более Стенька знал про себя, что записывать все равно не станет, а расспросить без записи и на ходу можно.

Вести розыск он понемногу учился — видывал, как это делают подьячие. В случаях таких злодеяний, когда неизвестно время убийства, нужно было еще и спросить, кто да когда последним видел жертву. Разузнав о шубе и прочей тряпичной казне, Стенька с умным видом перешел к более тонким расспросам.

— А днем, накануне той ночки, Устинья ничего такого не говорила ли? Мол, злых людей опасается? Мол, Родька опять грозил?

— Татьянка, ты днем-то у нее была? — не понимая, для чего такие сведения, но полагая, что земский ярыжка о чепухе расспрашивать не станет, перебросила вопрос Прасковья.

— Да кабы я знала! Я бы и ночевать у нее осталась! Я бы с утречка с самого к ней прибежала, там бы и сидела! — отвечала Татьяна.

— Так была или нет? — переспросил Стенька.

— Выходит, не была, — ответила за невестку Прасковья.

— А когда ж была? Не помнит, что ли?

— Погоди-ка… — Прасковья рукой сделала знак, мол, не трещи, дай подумать. — Она как пошла причитать, знаешь что сказала? Третьего дня была у матери, и та Устинья пошла ее провожать, да с соседкой и сцепись!

— Великое дело! Не соседка ж ее удавила?

— Да той Агафье уж восьмой десяток, поди, кого она там удавит? А только сидит себе или стоит где и за соседями глядит, кто куда пошел да кого с кем видали. Ну, понятное дело, никто ее не любит.

— Так что же, Агафья с кем-то Устинью-покойницу видела? С боярскими сынками, чай?