Читать «Записки советского актера» онлайн - страница 281

И мастер ответил:

— Я натурально режу. Которых знаю, тех и режу... Приятное делаю приятней, а которые неприятны мне, так я не боюсь охаять их пуще того, каковы они уроды...

Конечно, этот уездный мастер не знал теории искусства, и тем не менее в своем понимании типического он был близок к истине.

Мы часто говорим о партийности нашего искусства. Но ведь именно мера понимания того, зачем, ради чего мы создаем тот или иной характер, что хотим мы сказать, куда позвать, — есть наше партийное отношение к искусству, к своему творчеству. В подчеркивании темы, не говоря уже об ее отборе, в степени творческого волнения, в умении заразительно и ярко говорить о самом важном для народа, в способности найти, как говорить, и проявляется реально партийность художественного творчества.

Художник не только имеет право, но обязан подчеркнуть главные черты создаваемого характера. Создаваемый им образ по отношению к реальному предмету изображения может явиться гиперболой. И если эта гипербола появится в результате обобщения того, что подсказала жизнь, того, что подмечено в сотнях других характеров, — художник будет прав. Его результат будет бить прямо в цель.

Смелость и точность замыслов, острота рисунка, рельефная выпуклость характера рождаются только в том случае, если актер проникает в самую сердцевину того общественного явления, которое стоит за его героем. Лучшие достижения нашего театрального искусства возникли тогда, когда их авторы широко и полно осваивали не только мир чувств своего героя, но и большой мир, в котором протекает жизнь этого героя.

Выдающиеся мастера нашего театра всегда стремились к крупному преувеличению характеров. Отрицательное они разоблачали грозным оружием смеха, не боясь прибегать к гиперболе или гротеску. Положительное они укрупняли так, чтобы за образом одного героя возникало живое представление о целых поколениях замечательных людей, для которых жизнь была борьбой, тернистой дорогой к такому преобразованию мира, чтобы в этом мире лучше жилось человеку. Маяковский утверждал:

Театр

не отображающее зеркало,

а —

увеличивающее стекло.

Он был глубоко прав, этот воинствующий художник слова. Мы убедились, что в тех случаях, когда театр превращается в отображающее зеркало, мы видим не подлинную правду жизни, а лишь слабое ее отражение, похожее на бледный фотографический снимок, которым хотят подменить изображение живого человека.

Для того же, чтобы наш театр смог показывать своих героев, — как положительных, так и отрицательных, — сквозь призму увеличительного стекла подлинного искусства, необходимо, чтобы сам художник, — и актер, и драматург, — не только пристально наблюдал жизнь, но участвовал в ней активно, творчески, непрерывно и самозабвенно. Нельзя увидеть в человеке то, что в нем действительно важно и что может его охарактеризовать, не сумев оценить место, занимаемое этим человеком в действительности, не определив взаимоотношений и связей этого человека с миром, с его современниками.