Читать «Республика попов» онлайн - страница 40

4

Однажды молодые учителя сидели, как обычно, после обеда в учительской. Болтали, разглядывали старый атлас мира. Сначала искали остров в Тихом океане, где немецкие подлодки одержали очередную победу над английскими судами, потом стали рассчитывать экономическую мощь воюющих сторон, а под конец завели игру в города. В общем, развлекались, как могли.

Старшие, женатые, учителя замыкались каждый в семейном кругу, молодые создали свой кружок — в учительской. Большинство из них еще и университета не успело окончить, как новое государство сняло их с учебы, послало в школы вместо учителей-чехов; новое государство нуждалось в людях, не обремененных прошлым. От очень скромного жалованья у этих начинающих учителей не оставалось даже на то, чтобы посидеть в кафе за чашкой черного кофе. А дома, в нетопленых каморках, было тоскливо. Вот и собирались они в учительской, здесь проверяли ученические тетради, готовились к урокам, а то и к экзаменам. Не из сословной кастовости или интересов, а из нужды образовалось это маленькое общество. Центром его были Дарина Интрибусова — чистоплотная, свежая в своих белых блузках — и огневая, большеглазая Юлишка Скацелова, соломенная вдова: мужа ее отправили в протекторат. Их всех удерживала вместе та неопределенная надежда или то ожидание, которые всегда устремлены от человека к человеку. В ядовитой, гнетущей атмосфере нельзя было говорить о влюбленности между ними, хотя они были молоды. Все, невольно вдыхая воздух тех лет, отравлялись им. От этих молодых людей требовалась служба великая: они должны были воспитывать детей в христианском и национальном духе. При этом, естественно, предполагалось, что молодые учителя совершенно согласны с этим духом нетерпимости и насилия. А не согласны — тем хуже для них. Они служили государству за скромное вознаграждение, как продажные женщины. Поэтому довольно скоро их охватывало чувство недовольства и отвращения. Поэтому и личным чувствам своим они не придавали значения, ибо всеми своими действиями унижали самих себя. Женщины хранили верность главным образом по необходимости: Юлишка — своему прошлому, Дарина — будущему.

Только молодость, только запас физических сил были свежими у этих людей. Таким же был и Томаш Менкина. Пожалуй, в нем свежести было больше, чем у других. Женщины не возражали бы жить с ним. Он был красивый мужчина. Любиться с ним было бы приятно и так заманчиво, что они не устрашились бы даже тех упреков, какие всплывают обычно, когда кончается любовь. Однако Менкина, черт его не поймет почему, обратился к наиболее доступной любви; быть может, потому, что такая ни к чему его не обязывала. Он хотел сохранить свободу. Если бы Менкина вздумал исповедаться и если б вообще задумался над этим, он бы сказал: не хочу связывать свою жизнь ни с кем, время нынче ненадежное. Как знать, куда меня еще занесет и чем придется заниматься?