Читать «Профессором меньше» онлайн - страница 3

— А ты серьезно обещал мне его подарить?

— Если отстанете.

— Послушай, — сказал он, — просто чудо, что вы, Хогбены, так долго оставались в тени.

— На том стоим.

— Должно быть, теория мутации верна! Вас надо обследовать. Это одно из крупнейших открытий после… — И пошел, пошел в том же духе. Мало что можно было понять.

В конце концов я решил, что есть только два выхода, а после слов шерифа Эбернати мне не хотелось убивать, пока шерифский гнев не остынет. Не люблю я скандалов.

— Допустим, я поеду с вами в Нью-Йорк, раз уж вам так хочется, — сказал я. — Оставите вы мою семью в покое?

Он наполовину пообещал, хоть ему и не хотелось. Но он вынужден был уступить и побожиться; я пригрозил, что иначе разбужу Крошку Сэма. Он-то, конечно, хотел повидать Крошку Сэма, но я объяснил, что это все равно бесполезно. Как ни верти, не может Крошка Сэм поехать в Нью-Йорк. Он должен лежать в цистерне, без нее ему становится худо.

В общем прохвессор остался мною доволен и уехал, когда я пообещал ему встретиться с ним наутро в городке. Но все же настроеньице у меня, могу вас уверить, было паскудное. Мне не доводилось еще ночевать под чужой крышей после той заварушки в Старом Свете, когда нам пришлось очень быстро уносить ноги.

Мы тогда, помню, переехали в Голландию. Мамуля всегда неравнодушна была к человеку, который помог нам выбраться из Лондона. В его честь дала имя Крошке Сэму. А фамилию того человека я уж позабыл. Не то Гвинн, не то Стюарт, не то Пепин — у меня в голове все путается, как я вспоминаю то, что было до войны Севера с Югом.

Вечер прошел, как всегда, нудно. Папуля, конечно, сидел невидимый; и мамуля все злилась, подозревая, что он тянет маисовой больше, чем положено, но потом сменила гнев на милость и налила ему настоящего виски. Все наказывали мне вести себя прилично.

— Этот прохвессор ужас до чего умный, — сказала мамуля. — Все прохвессора такие. Не морочь ему голову. Будь паинькой, а не то я тебе покажу, где раки зимуют…

— Буду паинькой, мамуля, — ответил я.

Папуля дал мне затрещину, что с его стороны было нечестно: ведь я-то его не мог видеть!

— Это чтоб ты лучше запомнил, — сказал он.

— Мы люди простые, — ворчал дядя Лес. — Нечего стараться прыгнуть выше головы, никогда к добру это не приводит.

— Да не стараюсь я, честно! — сказал я. — Только, по-моему…

— Не наделай бед! — пригрозила мне мамуля, и тут мы услышали, как в мезонине дедуля заворочался.

Порой дедуля не двигается неделями, но в тот вечер он был прямо-таки живчик. Мы, само собой, поднялись узнать, чего он хочет.

Он заговорил о прохвессоре.

— Чужак-то, а? — сказал дедуля. — Продувная бестия, паршивец. Редкостные губошлепы собрались у моего ложа, когда я сам от старости слабею разумом! Один Сонк не без хитрости, да и тот, прости меня господи, дурак дураком.

Я только заерзал на месте и что-то пробормотал, лишь бы не смотреть дедуле в глаза — я этого не выношу. Но он на меня не обратил внимания. Все бушевал: