Читать «Палачи и жертвы» онлайн - страница 3

Разумеется, я был далек от мысли, что Солженицын сознательно исказил облик Абакумова — в русской литературе двадцатого столетия едва ли найдется писатель, отображавший нашу жизнь более правдиво. Вместе с тем, роман «В круге первом» вышел из–под пера Солженицына по свежим следам пережитого и, как мне тогда показалось, не был лишен известных пристрастий. Поэтому избыток черной краски в портрете Абакумова, на определенном этапе олицетворявшего карательную систему, вполне мог иметь место. И еще — в мемуарах советских военачальников объективно признавались заслуги контрразведки «Смерш», а жизненный опыт подсказывал мне, что, образно говоря, стадо львов не возглавляется безмозглым бараном.

Итак, мой интерес разогрелся, на недостаток настойчивости я не жаловался, и месяцев через семь–восемь мое пожелание пусть со скрипом, но выполнили — с Лубянки в Прокуратуру Союза доставили четыре пыльных мешка с девятью десятками томов уголовного дела Абакумова.

У следственных и судебных документов социалистической эпохи есть одна особенность, чертовски затрудняющая разностороннее восприятие: там содержится только компромат, да и то подчас грубо сфальсифицированный. Другими словами, если старушка Фемида, по замыслу древних греков, с завязанными глазами взвешивала на весах зло и добро, сотворенное тем или иным подсудимым, и лишь потом пускала в ход меч, то ее, скажем так, духовные наследники из числа советских юристов действовали куда проще, по трафарету — сперва ничтоже сумняшеся решали судьбу человека, а уж затем подводили под это решение наспех состряпанную правовую базу. Из–за этого я, не скрою, долго пробирался сквозь ворох лжи, прежде чем с пожелтевших страниц передо мной возник совсем другой Абакумов…

Чтобы как можно глубже и полнее разобраться в магнитном поле страстей, определявших поступки Сталина и его ближайших соратников, мне волей–неволей пришлось перелопатить уголовные дела Берии, Рюмина и множества других лиц, обобщенно названных мною «преторианцами». И тут неожиданно выяснилось, что Берия тоже отнюдь не соответствует тому жуткому образу мракобеса, который в качестве ложной цели десятилетиями вдалбливала в наше сознание коммунистическая пропаганда. Украшением рода человеческого истинного Берию, безусловно, не назовешь, это было бы изрядным перебором, однако сколько–нибудь существенной разницы между ним и его коллегами по Политбюро ЦК КПСС я не усмотрел. Да, Берия, пожалуй, больше других понимал толк в сексе, но и в этом отношении не был рекордсменом, уступив пальму первенства С. Кирову…

А за всем этим скопищем больших и малых вождей, как бы высвеченный ими самими изнутри, перед моим мысленным взором воочию предстал конструктивный остов казарменного социализма с его вертикальными и горизонтальными связями и опорами, и я уяснил себе, почему он, этот остов, не выдержал нагрузки…