Читать «Оперативный простор» онлайн - страница 167

– Ну, что,старлей, идем, побазарим, – сказал эмиссар Центра.

– Пойдем. Валера! – позвал я напарника и кивком головы поманил за собой в палатку, куда уже залез связной.

– Как хоть тебя зовут– спросил Зарубин, когда все трое уже были внутри.

– Зовите меня Саней, так будет короче. – ответил представитель командования. – В общем, мне поручено ввести вас в курс дела по поводу предстоящей операции.

– Ну, вводи, как говорится, в курс дела. – хмыкнул я.

Саня попросил карту Кырыма. На его лице, до этого не выражавшем никаких эмоций, можно было прочесть недоумение и некоторую долю насмешки, когда увидел какими планами местности мы пользовались. До войны они продавались в любом ларьке за пять гривен — это были обыкновенные туристические карты. Кстати, в других отрядах вообще по автомобильным атласам ориентировались на местности. Правда, встречались командиры с трофейными картами и GPS-навигаторами. В общем, когда все уже было готово, эмиссар начал рассказывать суть поставленной Центром задачи. В ближайшие дни планируется массированный авианалет на Севастополис, Симферополис, Кафу и Кереч. Нашему соединению необходимо разведать и «подсветить» летчикам некоторые цели в Севастополисе. Потом начинается крупная десантная операция в Кафе и Керечи. В этой фазе мы должны перекрыть автотрассу Севастополис-Симферополис, а также Ялосскую дорогу системами засад, в общем, параллизовать движение по этим транспортным артериям, в том числе железнодорожную колею вывести из строя. Короче говоря, сделать так, чтобы Севастополисская группировка противника не смогла прийти на выручку войскам в Керечи и Кафе. Потом уже действовать по обстановке. Остаток вечера провели в обсуждении выполнения поставленных задач. В Севастополис было решено отправить шесть групп по четыре-пять человек из местных или тех, кто до войны служил там. Хоть это был и риск — их могли узнать, но главное преимущество — это знание города. Основная задача: выйти на свой объект, выбрать удобную позицию для лазерного целеуказания, дождаться налета и уничтожения цели, выйти к своим, желательно без потерь. Самая трудная задача — это обеспечить блокирование или хотя бы удержание крупной группировки противника, чтобы десант успел закрепиться и развить наступление. То есть — максимально потянуть время, чтобы ни одна оккупантская гадина не прорвалась. Народу мало и распылять силы тоже не имело смысла, потому что это чревато нехорошими последствиями, когда на самых нужных направлениях не будет сил для решительных действий. С железной дорогой на Симферополис все понятно: специальные группы «подсветят» нашим летчикам Камышловский мост и тоннель на Мекензиевых горах, еще две группы подорвут на шести участках само полотно кусками по сто-стопятьдесят метров. Короче говоря, выведут из строя надолго. Со Старой и Новой Ялосскими дорогами тоже в принципе проблем не должно возникнуть. Возле совхоза Балаклавский, у Долины Сухой речки подрываем гору и засыпаем камнями дорогу — это добра там в избытке. По бокам бронетехника не пройдет — завязнет потому, что началась весенняя распутица. Хоть там и есть проселок, который будет заминирован «по самые гланды», но время на расчистку дороги или прокладку новой они потратят достаточно. Потом посылаем усиленную группу для захвата моста Ялос-Севастополис и его уничтожаем — пока наведут мост, расчистят завалы, разминируют все — время потратят. У них остаются выходы либо через Орлиное и Байдарскую долину, либо по Старой Батилиманской дороге в Ласпи, а оттуда по Старой Ялосской. Там тоже засыпаем камням и, в принципе, задача выполнена на данном участке. То же самое делаем в районе Верхнесадового на Симферополисском шоссе. Попутно устраивая минные ловушки и засады. На Качинском направлении примерно такая же тактика. Благодаря Сане, у нас появились новые средства связи, лазерные целеуказатели — последние разработки Союзного ВПК. Как я понял из рассказов эмиссара, радиостанции снабжены системами стойкой защиты от воздействия оборудования РЭБ противника, а также скремблирование организовано так, что ни одна пендосовская система не может расшифровать переговоры. В общем, наша наука шагнула вперед. Но особенно вдаваться в технические подробности не стал — у меня для этого есть начальник связи... Группы, которые уходили в Севастополис, инструктировались, а потом выдвигались разрозненно и не знали о задачах, составе и количестве других – секретность есть секретность. Когда проводили «целеуказателей», начали подготовку остальных подразделений к предстоящим боевым действиям, потому что простыми их не назовешь. Мой «штаб» провел огромную работу: расписали на каждую группу или подразделение задачи, основные и резервные точки сбора, подробную диспозицию на картах по каждой «точке соприкосновения», составление таблиц минирования и еще кучу всяких мелочей, которыми если пренебречь, то положим лишних людей. А нас собралось под поселком Куйбышево, как вы помните, одна тысяча двести сорок человек. Местный турецкий гарнизон тщательно делал вид, что не замечает такой массы народа, активных действий не предпринимал, подмогу не вызывал. Их пассивность был нам только на руку, тем более по молчаливому «согласию» никто никого не трогал. Наступило время «Ч» – сначала послышался гул самолетов, а потом донеслась канонада — бомбили Севастополис. Если два года назад в небе над русской твердыней свирепствовали «летуны» натовцев, а наши — истекали кровью, то теперь поменялись местами. Все знали, что в это же время бомбят и другие города Кырыма — МЫ ВОЗВРАЩАЕМСЯ! Удары взрывов большой мощности сотрясали многострадальную землю полуострова, как бы символизируя тяжелую походку «росского медведя», который «два года запрягал, а теперь — поехал...» В паре сотен километров такие же солдаты, сержанты, прапорщики и офицеры, как и мои бойцы-партизаны, сейчас либо уже спрыгнули в холодные воды Эвксинского моря, либо уже сцепились в смертельной схватке с ненавистными оккупантами, либо еще ожидали своей очереди вступить в бой в железных отсеках десантных кораблей и транспортных самолетов. Там тоже льется кровь... Не помню, кто сказал, кажется Шолохов, но очень верно: «Мы бы погибли, если бы не погибали». Верные слова! По рации слушал эфир, чтобы быть в курсе положения в группах. Пока тишина — все ожидали приказа от меня. Вы себе не представляете, как трудно отправлять на верную гибель сотни людей! Но есть слово: «Надо!» Глаза напряженно следили за секундной стрелкой на «командирских» часах, а часовая и минутная как бы застыли в положении «13.59». «51, 52..» – каждая цифра отбивала в сознании четкий щелчок. «55, 56…» – вдох-выдох. «58, 59…» – этот миг застыл каким-то каменным идолом, отдавая пещерным, смертельным холодом. Еще мгновение и после одного единственного слова сказанного «в воздух» задвигаются, зашевелятся сотни людей, чтобы убить или не дать пройти оккупантам. «НОЛЬ!» – правая рука машинально подносит микрофон радиостанции к лицу в районе рта, указательный и безымянный пальцы побелели от напряжения при нажатии на тангету. «Внимание всем! Говорит Змей! Байкал! Повторяю: Байкал!» – сказал я, но голос показался чужим. Положив на место микрофон, откинулся на ствол дерева. Несмотря на мартовский холод — на лбу выступила испарина. Рука машинально достала сигарету и спички... Теперь надо менять место, потому что после моей «работы» в эфире могли прилететь вражеские самолеты или «вертушки» и «вдуть нам по самые гланды». В расположении остались только: группа управления, резерв и подразделения обеспечения — в общей сложности около двух сотен человек, не считая тридцати женщин. Двигаться надо быстро, а у Кубышевского гарнизона был грузовик и бронетранспортер. Весенний день нехотя «сдал вахту» сумеркам. К домам, где расположились на постой турецкие солдаты, и блокпостам крались тени. В одном из домов хлопнул взрыв и оттуда послышались истошные крики, потом три автомата одновременно лупанули одной длинной очередью. В поселке опять прогремели взрывы, завязалась перестрелка, которая минут через двадцать затихла. Теперь ночную тишину нарушил рев двигателей трофейной техники. Женщин, больных, раненых погрузили на машину и БТР. В бывшем колхозном тракторном парке нашли работспособный «Газик»-автобус и два грузовика той же марки. «Управленцы» прикатили на бортовой «Газели». И всеравно мало машин, чтобы вывезти сразу всех. Решили остаться пока не вывезут «обоз» – наших женщин и обеспечение, часть разведки для охранения, а потом вернутся за нами. По проселку в Змеиной балке наш небольшой караван направился в район горы Курбан-Кая возле поселка Белокаменного – там наша резервная точка сбора. Она была известна командирам всех групп, которые по окончанию «работы» должны выходить сюда. К часу ночи, все уже были там, а машины отогнали в лес тремя километрами юго-западнее. К исходу следующего дня начали появляться первые «возвращенцы». Зарубин принимал доклады и вел карту. К нам подошел эмиссар.