Читать «Дюма. Том 45. Жорж. Корсиканские братья. Габриел Ламбер. Метр Адам из Калабрии» онлайн - страница 67

Однако теперь Сара затеяла не простую прогулку, а купание в прекрасной бухте Черной реки, спокойной и тихой; ее воды были настолько прозрачны, что на глубине в двадцать футов явственно были видны звездчатые кораллы, растущие на песчаном дне, и целое семейство рачков, суетящихся среди их ветвей. И, как всегда, Сара поостереглись предупредить о своем намерении воспитательницу, 5-го она дала знать заранее о нем старой мулатке, и та поджидала Сару в условленном месте, захватив для нее купальный костюм.

Итак, гувернантка и ее воспитанница спускались по берегу постепенно расширяющейся Черной реки; вдали сверкала бухта, похожая на огромное зеркало. По берегам высились густые леса; деревья, словно высокие колонны, поднимали кверху, к воздуху и солнцу, огромный купол из листьев, такой плотный, что только в редких местах можно было видеть небо. Корни же этих деревьев, похожие на многочисленных змей, не в силах прорасти сквозь камни, без конца скатывающиеся вниз с вершины утесов, охватывали их своими переплетениями. По мере того как русло реки становилось шире, деревья на двух берегах наклонялись и образовывали как бы своды гигантского шатра. Весь этот пейзаж казался пустынным, спокойным, исполненным печальной поэзии и хранившим некую тайну; единственными звуками, раздававшимися здесь, были резкие крики сероголового попугая, а единственными живыми существами — стайка рыжеватых обезьян, называемых эгретками (это бич плантаций: их столько на острове, что все попытки уничтожить их ни к чему не приводят). Только время от времени испуганный звуком шагов Сары и ее гувернантки, зеленый зимородок с белой грудкой и белым брюшком, испуская резкий жалобный крик, срывался с манговых деревьев, погрузивших свои ветви в воду, стрелой пересекал реку, блеснув, как изумруд, и, углубившись в манговые деревья на другом берегу, исчезал в них. И вся эта тропическая растительность, безлюдные пространства, дикая гармония, великолепно сочетающая скалы, деревья и реку, — это и была та самая природа, которую Сара любила, это и был тот самый пейзаж, который отвечал ее воображению дикарки, это и был тот самый горизонт, который невозможно изобразить ни пером, ни карандашом, ни кистью, и все это было созвучно ее душе.